— Ладно, переночуйте у нас, — сказала она. — Я постелю тебе на раскладушке в спальне, — кивнула она Карен, — а ты ляжешь здесь, на тахте. Может, и лишнее одеяло найду.

Мик с Карен улыбнулись друг другу, у обоих отлегло от сердца, а Мик прислонился к пианино, изображая смертельную усталость.

— Так выдохся, что могу на гвоздях уснуть.

— Какая вы добрая! Мы не хотели причинять вам беспокойство, мы просто не знали…

— Как же я тебя выгоню? Ты же дочь Эрика.

Они молча смотрели друг на друга, затем женщина улыбнулась Карен.

— Я частенько себе тебя представляла. Видела твои фотографии, но на них ты совсем маленькая.

— Как вас зовут?

Непосредственность Карен снова заставила женщину улыбнуться.

— Дженни… А у вас с Кевином глаза и брови похожи.

— Это вы малыша назвали Кевином?

Мик, оттиравший пыль со шлема, поднял глаза.

— В честь Кевина Кигена?

— Откуда я знаю, в чью честь. Эрику имя вроде понравилось. Пойду лучше одеяло принесу, а то малыш проснется в шесть утра, надо будет его кормить.

Она вышла. Карен, кажется, готова была снова заплакать.

— Папа говорил, что собирался меня Кевином назвать, если бы вместо меня родился мальчик.

— Во второй раз ему повезло, да?

— Выходит, так.

— Мне-то лучше, что ты не парень.

Он подтолкнул Карен и чмокнул ее в щеку. Она слабо улыбнулась, но невесело, как бы машинально, точно резиновая кукла.