— Спасибо, мы найдем.

Мик развернул мотоцикл и медленно проехал мимо овчарки. Она избочилась, встала на задние лапы, пытаясь дотянуться до них, и, пока они не выехали со двора, так и не опустилась на все четыре лапы. Они слышали ее лай до конца переулка, и, только когда разогнались на шоссе, шум мотора заглушил все звуки.

Хайтерсейдж-гарденс оказалась улицей полуразрушенных викторианских особняков, большинство которых переоборудовали в многоквартирные дома и сдавали в них жилые комнаты. Мятый, обвисший тюль или разномастные занавески на окнах свидетельствовали о том, что жильцы здесь временные; почти все палисадники либо заросли, либо были вытоптаны.

У дома номер пятьдесят один (номер намалеван на столбе у ворот) живая изгородь из бирючины так разрослась, что нависала чуть ли не над серединой тротуара и почти закрывала окно в эркере. Они молча смотрели на дом. Вроде бы радоваться надо — нашли его наконец-то, — а Карен была подавлена, растеряна, казалось, и не собиралась слезать с мотоцикла. Мик повернулся к ней:

— Пойди посмотри, дома он или нет.

Карен смотрела, не отрываясь, на изгородь из бирючины, сочно-зеленую в лучах света, льющегося из окна эркера. Выше все окна были темные. Мик собрался было спросить, идти ему с ней или нет, как она спрыгнула с мотоцикла и подошла к входу.

На двери было три звонка, но на табличках возле них не было фамилий. После минутного колебания Карен нажала на первую кнопку. Звонка она не услышала, но чуть погодя в прихожей зажегся свет, и за матовым стеклом появились смутные очертания чьей-то фигуры.

— Кто там? — спросил мужской голос, и уже по выговору Карен поняла, что это не отец.

— Я ищу господина Лоджа. Он дома?

Наступила пауза, потом щелкнул замок, и выглянул человек со смуглым лицом. Увидев Карен, мужчина открыл дверь пошире, потом повернулся и кивнул на лестницу:

— Это наверху. Второй этаж. Тысячу раз было говорено: почини свой звонок.

Покачивая головой, он пересек прихожую и вошел в первую дверь. Оттуда понеслись звуки регги[15] — тихие, но отчетливые. До этого музыки не было слышно, даже когда мужчина стоял в прихожей и дверь в его комнату была открыта. Карен повернулась, кивнула Мику. Он поставил мотоцикл и пошел к дому, прихватив с собой шлем.

— Что он сказал?

— Здесь, видно, сдаются квартиры. Он говорит, отец наверху живет.

Мик посмотрел через ее голову на пустую лестницу. Крашеные ступеньки, похоже, когда-то прикрывал ковер.

— Давай поднимемся и посмотрим.

Мик закрыл входную дверь, Карен заметила на столике рекламные проспекты, запечатанные конверты. Ни одного на имя Эрика Лоджа она не нашла. На стене над столиком висел телефон-автомат, обои вокруг черного аппарата были испещрены номерами и фамилиями, слившимися в сплошное темное пятно.