— Все ясно?

— Ясно, что ничего не ясно.

— На месте разберешься. Завтра к вечеру доложишь свои соображения. Знаешь, я гак обрадовался, когда узнал, что Шведов оказался живым и здоровым. Только вчера читал его донесение, он сейчас в горах, с бандитами уже имел стычки.

Поглаживая словно отполированную, отсвечивающую в сумерках голову, майор блаженно улыбался повеявшему с Дона ветерку. Бой за лесом утих, безмолвствовала и природа, только шелест листы на деревьях да кузнечики нарушали тишину. Начали прибывать снятые с рубежа наряды. Служба отдельного заградотряда закончилась.

Зина с Наташей были в свободной смене. Они дежурили в госпитале через сутки, но сегодня Наташа подменяла заболевшую подругу из другой пары. Они жили недалеко от госпиталя в старом доме с обшарпанными наружными стенами за высоким плетневым забором, Зина занималась уборкой. Отведенная для проживания тесная комнатка имела отдельный вход через дощатый коридорчик. Фактически это была прихожая перед одной из комнат, где проживала хозяйка, одинокая старая женщина. Дверь на хозяйскую половину закрыли, поставили возле нее вторую кровать, получилось отдельное небольшое жилье. Зина протерла стекла единственного окошка, смотревшего на улицу, пыль со стола, начала мыть пол. Она подоткнула подол юбки за пояс, босыми ногами шлепала по мокрым некрашеным доскам, терла их кирпичом, смывала, вновь терла, пока пол не светлел.

Сергей появился неожиданно. Пока рота готовилась к выполнению новой задачи, у него выкроилась свободная пара часов, захотелось повидаться с Зиной перед тем, как вновь уехать; неизвестно, придется ли вернуться вообще. Он остановился в проеме раскрытой двери, в смущении наблюдая за Зиной. Ее голые загорелые ноги, совершенно белые выше колен, четко выделялись на фоне некрашеного пола. Не желая оскорбить ее непристойным подглядыванием, Сергей потихоньку отошел назад, неслышно, на цыпочках опустился со ступенек, потом нарочито громко по клацал щеколдой калитки. Зина вышла. Она стояла с мокрой тряпкой в руке, юбка с одной стороны по-прежнему подоткнута за пояс. Так и сбежала со ступенек, обняла прохладными руками за шею, поцеловала в губы. Сергей не отстранился. Они впервые за два прошедших года оказались одни.

Во дворе Зина наполнила водой большой медный таз, поставила на табуретку. Сергей сбросил гимнастерку, майку, окунул в освежающую влагу лицо и голову, начал умываться. Она смотрела на округлые плечи, упругое тело. Зина видела его возле пруда, на футбольных матчах в Батурино, но тогда это был хороший мальчик, теперь перед нею мужчина, ее мужчина. «Мой ли?» — обожгла мысль. Сколько событий и людей отделяют от того, чтобы с открытой душой даже самой себе можно сказать столь приятное и многозначащее слово «мой». Хотелось прикоснуться к молодому, налитому энергией телу, но «события и люди» стояли стеной перед этим желанием.