За первые три дня ударные группировки Юго-Западного фронта прорвали оборону противника севернее и южнее Харькова и продвинулись до 25–50 километров. Однако вскоре активность наступающих войск снизилась, развития успеха не произошло. Этим обстоятельством противник воспользовался незамедлительно. К концу второй декады мая руководство немецко-фашистских войск сумело сосредоточить на этом направлении значительные силы и перейти в контрнаступление. В результате недостаточно активных действий под Харьковом и в районе Барвенковского выступа наступающие войска Юго-Западного и Южного фронтов оказались в окружении и понесли тяжелые потери. Попытка деблокировать их извне успеха не имела. Сложившаяся обстановка дала возможность немцам в конце июня 1942 года начать крупные наступательные операции в направлении Кавказа и Сталинграда.

В начале июля противник прорвал оборону на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов, вышел к Дону западнее Воронежа и частью сил начал стремительно продвигаться вдоль правого берега реки, создав реальную угрозу флангам и тылам Юго-Западного и Южного фронтов.

Общая неблагоприятная для Красной Армии обстановка на фронтах заметно отразилась на поведении военнопленных и осужденных. Резко возросло количество побегов из лагерей и с места работ. Только во втором квартале 1942 года их число увеличилось почти в одиннадцать раз. Особо большое количество побегов или попыток их совершить отмечалось в тылу южного крыла советско-германского фронта.

Лагеря военнопленных не подвергались воздушному нападению противника за редким исключением в ночное время, да и то, видимо, из-за ошибок летчиков. Отсюда чаще всего предпринимались попытки к побегу, но они, как правило, своевременно пресекались. Пленные готовили побег организованными группами, шли на прорыв, оказывали сопротивление, нападали на конвои, поэтому часто попадали под огонь засад, заслонов, часовых и уничтожались.

Чаще всего нападению воздушного противника подвергались лагеря или колонии для заключенных. При этом разрушались в первую очередь ограждения жилой и производственной зон, но немецкие летчики совершенно не опасались за отклонение бомб на жилые бараки. Заключенные в этот период в панике метались на ограниченной территории от одной вырытой спасательной щели до другой, между воронками от только что разорвавшихся бомб. Считается, что вторая бомба в существующую воронку никогда не попадет. Во время нападения местность освещалась светящимися авиабомбами с суммарной силой света в несколько миллионов свечей. По-разному их называли: «люстры», «лампады», «светильники». Когда они гасли, наступала темнота кромешная. Это и был момент побега. Заключенные совершали его через образовавшиеся разрушения в ограждениях чаще всего разрозненными группами и в одиночку, редко по предварительному сговору.