– Оуновцев? Большой? В этих местах? – вмиг развеял собственные сомнения милиционер. – Что ж они, на Киев попрут, что ли?

– А все может быть.

Немного поразмыслив, старшина провел их катер еще метров триста вверх по речке, а затем через протоку вывел на какое-то лесное озерцо, довольно глубокое и большое, вполне пригодное для того, чтобы поместить даже такой большой катер.

– Тут вам и засада, тут вам и маневр. Лучших мест в этих краях не найти. Если банда подойдет, в центре озера, вон у того камышового островка, она вас не достанет.

Вежливо поблагодарив старшину за совет и помощь, диверсанты пригласили его в кают-компанию и угостили водкой.

– За что пьем? – поинтересовался милиционер, поднимая свою кружку.

– Кто за что. Лично ты, старшина, за свою погибель, – спокойно молвил Курбатов. А фон Тирбах и Власевич мгновенно выхватили пистолеты. – Советую выпить, старшина. Это твоя последняя.

– Но как же так? – ошарашенно осмотрел их милиционер. – Вы же свои, русские.

– Русские – да не свои. Но именно поэтому, что мы русские, мы и налили тебе эту последнюю. Чтобы по русскому обычаю.

Подойдя к берегу, они спустили трап на отмель и вывели фронтовика на берег. Впервые за все время, которое князь шел по землям Совдепии, ему настолько было жаль губить человека. Но не мог же отпустить его. Не мог.

– Я же вернулся с фронта! – словно бы уловил старшина состояние души шедшего позади него Курбатова, и глаза его налились слезами. – Я же против немчуры, три года! У меня две раны, контузия! Я же домой вернулся, что ж вы, мать вашу?!

Курбатов сам расстрелял его очередью из автомата. И потом несколько минут стоял над ним, словно потерял давнего боевого товарища.

– Отнесите его вон на тот холмик, – приказал фон Тирбаху и Власевичу. – Похороните как солдата, воздав все необходимые почести.

Вернувшись на катер, он услышал два выстрела-салюта – все, что он мог сделать для им же расстрелянного.

– Я понимаю: это должно быть невыносимо – воевать против своих, – сочувственно поддержал его фон Бергер.

– Пока что вы только предполагаете, что способны постичь ужасы гражданской войны, капитан. Но боюсь, что очень скоро вам, германцам, придется постигать все ее ужасы на собственной земле.

– Почему вы так считаете?

– Неужели непонятно, что, захватив Германию, комиссары не уйдут из нее, не заразив чумой коммунизма? Напомнить вам историю Баварской республики?

71

71