– Это имя Пия XII иногда где-то там мелькает, мой штурмбаннфюрер. А сестра Паскуалина, «папесса Паскуалина», как ее называют в кулуарах папской обители, – не без ехидства уточнила она, – случай особый.

– Значит, все-таки любовница?

– И любовница тоже. Что вас так поражает? Вы что, милый мой, не слышали о романе папы римского с герцогиней Лукрецией Борджиа?

– Герцогиня слыла первой красавицей Рима и чьей-то беспутной женой?

– Вы невежда, штурмбаннфюрер. Красавицей она никогда не была, во всяком случае в моем представлении, зато слыла родной дочерью этого самого папы. А в любовниках, кроме отца, слыли еще и два ее брата. Кстати, «неродных» любовников она имела обыкновение отравлять.

– Мои христианские уши не слышали всего этого, Фройнштаг. Давайте лучше вернемся к Пию XII.

– Охотно. Однако предупреждаю: здесь ваши уши просто-напросто увянут.

– Роман в апостолическом папском дворце? Секс святых старцев в Сикстинской капелле? – огорченно покачивал головой Скорцени. – Нет, Фройнштаг, вы что-то напутали. Вам подсунули не то досье.

– Вас покарает Господь, Скорцени. Не за богохульные речи относительно Сикстинской капеллы, а за то, как вы относитесь к женщинам. Роль женщины, приближенной к папе, нельзя определять столь прямолинейно, как это пытаетесь сделать вы.

41

41

Скорцени промолчал, ожидая, что Фройнштаг продолжит свою мысль, однако она тоже умолкла, замкнувшись в ущемленном чувстве собственного достоинства.

Отто уже заметил: с Фройнштаг такое случается. Она умеет молчать с вызовом, с укором, источая при этом само презрение. Такая обостренность реакции, пожалуй, была единственным серьезным недостатком этого агента. Зато ведь и достоинств было немало.

– Меня покарают за мое отношение к Паскуалине или к женщине вообще?

– К дочери одного почтенного господина, ныне госпоже Скорцени, это не относится.

– Фройн-штаг… – укоризненно покачал головой Скорцени. Всего он ожидал от Лилии, кроме упоминания о своей жене. Проклятая ревность, она не щадит даже унтерштурмфюреров СС.

– Прошу прощения, мой штурмбаннфюрер. Но если бы тогда, в тысяча девятьсот тридцать четвертом, управляющий делами одной венской строительной фирмы Скорцени, спасаясь после поражения путча в Австрии, не поспешил превратиться в добропорядочного семьянина и счастливого буржуа…

– Не нужно убеждать меня, милая, в том, что лучшей жены, чем вы, бедному коммандос Скорцени не сыскать. Я и так убежден, что у нас была бы настоящая диверсионная семья.

– Диверсионная?

– Ну да.