Склонившись над картой Ватикана, он некоторое время изучал ее, делая вид, что забыл о вспышке раздражения генерала и что имена его больше не интересуют. И лишь когда Штудент вновь приблизился к столу, ровным ледяным голосом, словно генерал уже находился на допросе у него в управлении СД, спросил:

– Так все же, господин генерал… кого, кроме обергруппенфюрера Вольфа, вы имеете в виду? Мне важно знать это уже сейчас. Дорога каждая минута.

– Считаете, что в состоянии будете что-либо изменить? – насмешливо спросил Штудент, не отрывая взгляда от карты. Хотя она вряд ли интересовала его сейчас.

«И ты, трусливый солдафон… – смерил его испепеляющим взглядом Скорцени, сохраняя при этом вполне благодушную улыбку. Ему уже не раз приходилось видеть, как храбрейшие немецкие генералы, не говоря уже об офицерах, начинали по-сучьи поджимать хвосты, как только заходила речь о ком-то из высших чинов рейха. Причем перестраховывались они с десятикратным «запасом преданности». – Ты что, действительно хочешь, чтобы мои «коршуны» вытрясли из тебя душу? Прихватив где-нибудь на шоссе вместо итальянских партизан? Так я могу тебе это устроить, «земная надежда люфтваффе»!»

– Разве я когда-нибудь похвалялся своими возможностями, генерал? Скромными возможностями штурмбаннфюрера? Просто мне казалось, что, работая вместе со мной…

– У меня создалось впечатление, что обергруппенфюрер Вольф всего лишь попал под влияние этого дипломатического психопата Рудольфа Рана, нашего посла в Италии.

– Что?! Так это посол путается у нас под ногами? У него тоже следует испрашивать соизволения?

– До соизволения дело пока не доходит, но определенный вес он все же имеет. Кстати, сейчас Ран находится здесь, в Рокка делле Каминате. Он, видите ли, встревожен возможной международной реакцией на похищение папы. Бурной реакцией. Он один встревожен, – язвительно добавил Штудент, не скрывая своей досады. – Остальным безразлично.

– Но, согласитесь, нам с вами действительно безразлично, что настрочат по этому поводу писаки из лондонских газет и какие грозные ноты министров иностранных дел будут ложиться на стол Риббентропа, – ошарашил его излишней, совершенно неуместной сейчас, откровенностью Скорцени. – Мне хотелось бы услышать другое: каким образом господин Ран узнал о готовящейся операции.

– Вполне допускаю, что от того же Риббентропа. Или от Вольфа. Во всяком случае не думаю, чтобы посол решился мешать нам, используя досадную утечку информации.

– Согласен. Его подключение должно быть кем-то санкционировано. Но кем? Самим Гиммлером?