Скорцени надеялся, что фюрер пригласит их в свой рабочий кабинет. Поэтому, когда дверь отворилась, он настроился лицезреть одного из адъютантов фюрера. И был удивлен, увидев, что в зал стремительно входит сам Гитлер. Он был в костюме военного покроя. На френче защитного цвета тускло поблескивал Железный крест I степени, заслуженный ефрейтором Шикльгрубером еще в первую мировую. Фюрер потому так часто и демонстрировал его, чтобы все знали: орден добыт в боях, а не в кресле рейхсканцелярии.

80

80

Удостоив присутствующих коротким резким жестом открытой руки, Гитлер, как показалось Скорцени, даже не осмотрел их, а сразу же остановился у стола, опершись левой рукой о карту.

– Посол в Италии Рудольф Ран, – принялся представлять вошедший вслед за фюрером адъютант Гюнше тех, кого вождь имеет право не помнить. – Штурмбаннфюрер Скорцени.

– Вы здесь, штурмбаннфюрер? – оживился Гитлер, отыскав взглядом Скорцени.

Шеф СС и министр иностранных дел оказались слева от фюрера. Скорцени – справа, после Рана и генерала Вольфа. Но Гитлер сразу же отыскал его и взгляд задержал именно на нем – это заметили все.

После похищения Муссолини фюрер не раз просматривал заснятый во время этой операции фильм и все чаще ссылался на подвиг Скорцени как пример, следуя которому, солдаты, верные великой Германии, давным-давно выиграли бы эту немыслимо затянувшуюся войну. И все чаще задавался вопросом: почему даже в отборных частях СС так мало оказалось людей, способных являться хотя бы тенью первого диверсанта рейха, достойно подражать ему?

– Он был вызван из Италии, – напомнил Гюнше, неверно истолковав интонацию, с которой был произнесен этот вопрос.

– Вот именно: из Италии, – почти с вызовом подтвердил Гитлер. – Я вынужден был вызвать его в ставку.

При этом фюрер метнул на Рана такой взгляд, что тот содрогнулся. Только сейчас посол по-настоящему понял, как близко он оказался если не у края гибели, то уж во всяком случае у края карьеры.

81

81

Скорцени ждал, что фюрер пригласит их всех сесть. Но тот словно забыл о своих подчиненных и почти минуту молча рассматривал одну из карт. Привстав на цыпочках, Скорцени заглянул через спину генерала и по очертаниям определил: перед фюрером карта-схема Ватикана.

«Значит, он пока что не принял окончательного решения, – с облегчением подумал штурмбаннфюрер. – Судьба операции будет вершиться сейчас. Еще есть шанс. Только бы Гиммлер не предал, только бы Гиммлер…»

– Я вынужден был вызвать всех вас, потому что там, в Италии, решается судьба всего Южного фронта Европы, – заговорил фюрер так же неожиданно, как и умолк. – Средиземноморье, Балканы… Разве не Германия должна определять, что произойдет с этими странами завтра? Что произойдет с ними, если русские и англо-американцы…