Цитадель

Валера Ростовский. Я вас люблю, чего же боле?

Готовьтесь: это будет больно…

Вечером в четверг я прибыл, как и приказали, в головной офис. Мы с Сенковским обедали на крыше. В принципе по времени дня это был ужин (семь часов вечера), но коль скоро хозяин распорядился так:

— Подавайте обед…

…значит, это был обед. И неважно, что они сегодня уже обедали в посольстве, — он тут главный, ему виднее.

В процессе я подробно доложил обстановку. Видно было, что Сенковский удручён и опечален нехорошей сценой в машине… Вместе с тем мне показалось, что он очень доволен, что у нас до сих пор ничего не получилось. Он долго мялся, пытаясь сформулировать вопрос, а может, решал, стоит ли его вообще задавать, потом всё-таки спросил:

— Ну а как вообще… там у вас… Что-нибудь там… Ну… А?

Занимательно… Такой умница, гигант мысли и всё такое прочее, а как доходит до вот этого щекотливого момента, становится таким косноязычным, ну ни дать, ни взять — пьяный прапор на пункте боепитания!

— Что вы имеете в виду?

— Ну… Валера, ты же неглупый парень! Ты не понимаешь, что я имею в виду?!

— Могли бы и не спрашивать. Не видели, как она ко мне относится?

— Хорошо, хорошо… Гхм… Эмм… Давай — рабочий день кончился, можно маленько расслабиться…

И налил нам водки — сразу грамм по сто пятьдесят. И залпом вмазал. Я бы даже сказал — с видимым облегчением вмазал. Поэтому и сделал вывод: доволен, что у нас ничего пока не получилось. Вот ведь противоречия человека терзают — не позавидуешь.

Заметив, что я не пью, Сенковский тут же прицепился:

— Слушай, я могу тебе назвать как минимум пару сотен первых людей страны, которые готовы половину состояния отдать за право выпить со мной в интимной обстановке. И знаешь что?

— Что?

— Я не беру эти половины состояний. И почему?

— Потому что вам не надо. У вас своё есть.

— Неправильно. Человеку всегда мало, сколько бы у него не было… Просто я очень разборчив в людях и никогда не пью с кем попало.