Зато у Шумлы им работы хватало. Сил, чтобы сокрушить крепость, Красовскому недоставало, а потому легкая конница постоянно была в разъездах, пытаясь перекрыть пути, по которым турецкий гарнизон мог сообщаться с миром, – выходить и привозить продовольствие.

– Не захватить нам Шумлу. И удушить ее не получится. Слишком толстая шея у визиря.

– Большой город, – откликнулся тут же Валериан. – Шесть тысяч домов, две христианские церкви, сорок мечетей. Воды им хватает, зерна и баранов тоже.

– Были уже за стенами? – покосился Красовский.

– Нет. Не привелось. Так же подступали в девятом году, еще с Каменским[61]. Да как подошли, так и отошли подобру-поздорову. Только снаружи я эти стены и видел. А что за ними – так, должно быть, не разгляжу.

– Подождите, князь, может быть, еще удастся уговорить визиря.

Но Валериан замотал головой.

– Не может по турецким законам визирь капитулировать, пока сам сидит в окружении. В одиннадцатом, у Слободзеи, Кутузов Ахмед-пашу выманил хитростью. Едва ли не сам переправил на правый берег. А Решиду сейчас идти некуда.

– Ну, дырок в нашей сети столько, что со счета собьешься, – сказал Красовский со значением.

Мадатов нахмурился и закусил ус. Месяц назад, в июле, два сильных отряда вышли из Шумлы и отправились через горы, чтобы стать против Дибича. Даже вся гусарская дивизия, собравшись в один кулак, не смогла бы им воспрепятствовать. Но плохо было то, что эскадроны Мадатова прохлопали движение турок, и о рейде Галиль-паши русские узнали, только когда он уже перебрался через Балканы. Валериану пришлось объясняться с Красовским, а после он долго распекал своих офицеров. Но все понимали, что сил у нас откровенно мало, хватает только на обсервацию, и две тысячи всадников на голодных, заморенных лошадях не смогут уследить за каждой тропинкой.

Они доехали до мощного редута, носившего имя Ибрагим-назир. Здесь вал выдавался от крепости в поле острым углом, и фасы укрепления грозно оглядывали три стороны света, перекрывая подходы к огромным крепостным воротам. Красовский приподнялся в седле и заглянул в ров, вырытый перед стенами. Валериан отвернулся. Он помнил, как здесь попали в ловушку егеря, которых погнал на штурм почти ополоумевший Каменский-второй. Крепость за прошедшие двадцать лет только усилилась. Но что изменилось в головах людей, призванных руководить осадой, он предсказать точно никак не мог.

Красовский молча махнул рукой, и сопровождавшие их трубач и адъютант, державший в руке белый флаг, выехали вперед. Впрочем, их уже ждали. Не успели звуки горна взметнуться над полем, как со стороны Шумлы показалась турецкая кавалькада. Турецкий офицер в разноцветных одеждах, богато украшенных драгоценностями, верхом на высокой баснословно дорогой лошади. Пересек мост и остановился перед русскими генералами. С ним было пятеро: четверо воинов и еще один человек вида совсем не воинственного.