Хотя ничего хорошего.

Вы умиротворены…

Хотя непонятно чем.

Вы хотите спать…

Вот уж дудки!

Гипнотизер бился над ним часа полтора, увещевая и тыкая в самые глаза свою блестящую игрушку.

— Странно… Очень странно… Как видно, он относится к довольно редкой категории людей, не воспринимающих внушение.

— А вот мы сейчас поглядим…

И ему снова вкололи «сыворотку». После чего сопротивляться гипнотизеру и сопротивляться «сыворотке» стало труднее. Стало почти невозможно.

— Вы должны рассказать все… Вы хотите рассказать все… Я знаю, вы хотите…

И действительно хотелось. Неудержимо хотелось! И уже почти…

Но где-то, наверное, еще была жива его мать. И были живы его родственники и его друзья… Которые отвечали за него. И за которых отвечал он… Не вообще отвечал, а теперь отвечал! Своим молчанием отвечал!..

Что было жестко. Что было спасением…

— Хватит, довольно! Если вы будете продолжать — он не выдержит… Вы убьете его…

И туманная, на краю сознания мысль — не надо, пусть продолжают. Пусть убьют! Потому что все равно убьют, но придется мучиться…

И тут же тупой укол в вену и блаженный покой. И обрывки какого-то сна из далекого и словно чужого детства. Какая-то река, купающиеся дети, смех…

И снова голос и болезненные удары ладони по щекам.

— Давай, давай, открывай глаза. Он открыл глаза.

— Живой?

К сожалению, живой…