— Но если Моран откажется заключать сделку?

— Тогда мы затопим лабораторию вместе с Марголином и Лорен Смит на глубине в сто морских саженей.

* * *

Без ведома Ли Тонга и Мин Корио их разговор передавался на крышу соседнего жилого дома, где ретранслятор передавал радиосигнал записывающему устройству в пыльном пустом кабинете в нескольких кварталах от Хадсон-стрит.

Здание, построенное в конце прошлого столетия, вот-вот должны были снести, и, хотя большинство контор пустовало, обитатели некоторых офисов еще не переехали.

В распоряжении Сала Касио был весь десятый этаж. Он выбрал именно его, потому что служители никогда не выходили из лифта, а из окна открывался прямой вид на окно, за которым помещался ретранслятор. Койка, спальный мешок и небольшая плитка — этим исчерпывалось все ему необходимое, и, если не считать трансивера, единственным дополнительным предметом обстановки было старое выцветшее и рваное кресло, которое Касио нашел у помойки в переулке.

Он открыл дверь своим ключом и вошел. Руки у него были заняты бумажным пакетом с сэндвичами и тремя бутылками пива „Герман Джозеф“. В конторе было жарко и душно, поэтому Касио открыл окно и посмотрел на огни Нью-Джерси за рекой.

Касио вел наблюдение как автомат; он радовался одиночеству, которое позволяло его мыслям свободно блуждать. Он вспоминал счастливые времена своего брака, годы, когда росла дочь, и чувствовал, как размякает. Многолетние поиски виновников подходили к концу. Остается только, думал он, написать эпилог к истории Бугенвилей.

Он откусил от сэндвича и заметил, что, пока ходил в кулинарию, лента передвинулась. Утро близко, тогда можно будет перемотать и прослушать, решил он. К тому же, если во время прослушивания уловленный микрофоном голос снова активирует функцию записи, предыдущее записанное окажется стерто.

Касио не мог знать, насколько важна эта запись. Решение подождать было обычным, но отсрочка обошлась дорого.

— Могу я поговорить с вами, генерал?

Меткалф, собираясь уходить, закрывал свой „дипломат“. Он узнал стоявшего в дверях Алана Мерсье и прищурился в предчувствии.

— Конечно, заходите и садитесь.

Советник президента по национальной безопасности прошел к столу, но остался стоять.

— У меня есть новости, и они вам не понравятся.

Меткалф вздохнул.

— Дурные новости сегодня в порядке вещей. Что теперь?

Мерсье протянул ему папку без названия — в ней было несколько страниц машинописи — и заговорил тихо и быстро:

— Прямые приказы президента. До Рождества все американские части выводятся из Европы. Он дает двадцать дней на составление плана полного выхода из НАТО.