Чиркнула и зашипела спичка. Вспыхнувший в юго-восточном углу форта белый огонек обернулся оранжевым, съежился и превратился в янтарный прямоугольник открытой дверцы пузатой печки.
Стружки съежились и затрещали, как цилиндр фонографа или миска со скорпионами.
Стромлер повернулся к своей стене, посмотрел в бойницу и прошелся взглядом по кладбищу. Торчащие из высохшей земли могильные камни напоминали сточенные зубы. На дальней стороне кладбища появилась лошадь с индейцем, за которой следовало трое других – на них сидели пленные с завязанными глазами.
– Глубокие Озера в тридцати ярдах от двери, – сообщил джентльмен.
– Следите за словами, когда приведут пленников, – напомнил Длинный. – Нельзя допустить, чтобы они узнали, сколько нас тут.
– Понятно, – сказал Натаниэль.
– О’кей, – отозвались Плагфорды.
За сорок минут до первого выстрела Натаниэль сходил в уборную и выдавил из себя последнего скорпиона. Вся жизнь – все отношения, надежды и идеалы – отступила перед муками окровавленного отверстия. Он был животным, потным, глупым, измученным животным, ничем более, и сомневался, что ему будет легче, когда он увидит, как доводят до того же состояния других.
– Брент. Стромлер. Помогите Глубоким Озерам с пленниками. Поосторожнее с повязками – они не должны ничего увидеть.
– О’кей, – сказал ковбой.
Джентльмен закинул на плечо винтовку и обнаружил, что руки дрожат.
– Оставьте оружие здесь, – посоветовал Брент. – Они связаны, но лучше все же не рисковать.
Натаниэль прислонил винтовку к стене.
Брент толкнул дверь и вышел из форта. Джентльмен последовал за ним и, переступив порог, почувствовал, как над головой раскрывается ночь, прохладная, необъятная, опасная. Ополовиненная луна так и влипла в широкую облачную гряду, которую прошила голубая электрическая нить – то ли далекая молния, то ли видение, вызванное повреждением сетчатки.
В пяти ярдах от него Глубокие Озера остановил уведенного коня, соскочил с седла, повесил на плечо свой диковинный лук и подошел к тройке остальных лошадей. Схватив за лодыжки двух пленников, он не церемонясь стащил их на землю и, словно мешки с предназначенной на удобрение гнилой картошкой, поволок к форту.
Брент указал на рыжего пленника в полосатом коричневом костюме, с повязкой на глазах и с двумя стрелами, торчащими из груди и правого плеча.
– Этого.
Натаниэль подсунул руки под спину раненого, приподнял и с усилием погрузил на плечо.
– Волоком легче, – сказал ковбой.
В какой-то момент, пока джентльмен нес рыжеволосого в форт, оперение стрелы попало ему в нос и исторгло чих. Пленник занял место рядом с двумя другими: толстячком с моложавым лицом и весельчаком, кричавшим