Сэмюэль и Иветта обернулись, оба сияющие, залитые солнцем.

– Хорошо смотритесь вместе. – К Сэмюэлю С. Апфилду Долорес относилась сдержанно, с прохладцей, но не могла отрицать, что тот обожает Иветту. – Чудесная пара.

В улыбающихся глазах невесты искрился предвечерний свет.

– Спасибо.

– Вам идет это желтое одеяние, – заметил Сэмюэль, глядя на Долорес поверх бокала с джином. – Мой друг Дэвид уже дважды отметил вашу с платьем потрясающую синергию.

Музыка оборвалась до того, как окончательно стих заключительный аккорд.

– Он интересуется тобой, – пояснила Иветта.

Прилипчивый банкир из Сан-Франциско вовсе не казался Долорес обаятельным, и она открыто избегала его домогательств.

– Мне говорили.

Иветта и Сэмюэль обменялись озабоченными взглядами.

– Сегодняшний день – ваш. И длинных речей со словами, которых никто не знает. – Последнее адресовалось жениху.

Из раструба послышались первые звуки медленного вальса.

Тень Джона Лоуренса накрыла его обеих дочерей.

– Давайте потанцуем.

– Замечательная идея. – Сэмюэль поставил бокал на перила, излюбленное место полосатой кошки по кличке Ананас, взял Иветту за руки и увлек к центру веранды. Джон Лоуренс и Долорес последовали за новобрачными.

– Папа… – Иветта повернулась к отцу.

– Да, ангелочек?

– Здесь размер пять четвертей. Это сложно…

– Джей-Эл уже репетировал под пластинку, – сообщил Штукарь, сопровождая к танцевальной площадке швею-мулатку по имени Джессика Джонс.

– Папа репетировал под пластинку? – удивилась Иветта.