Внезапно Коллинз остановился и выключил фонарик. Мисс Макинтайр тоже увидела впереди свет.

– Наверное, уже рассвело, – сказал Эверетт, остановившись рядом с ней.

– Слушайте! – проговорил Джек, склонив голову к плечу и подавшись туда, откуда лился тусклый свет.

– Как будто кто-то плачет или стонет, – удивленно сказала Сара.

Полковник двинулся вперед, и она потянулась к нему, внезапно поняв, что ее естественному любопытству есть предел. Коллинз поднимался к маячившему впереди свету, и его спутники шли за ним, причем Карл жалел, что не прихватил с собой автомат – просто спокойствия ради.

Впереди показался выход из пещеры, а за ним раздавались такие печальные звуки, что у Джека по спине пробежал холодок. Это напомнило ему Могадишо и обряд во время похорон сорока семи детей, убитых военачальником. Так матери оплакивают своих детей – или жены своих потерянных мужей.

Подойдя к широкому проходу, открывавшемуся на вершину плато, полковник притянул Сару к себе. Вместе с Карлом они выглянули из пещеры и замерли.

То, что они увидели, мог бы изобразить какой-нибудь древний летописец. Коллинз читал иллюстрированные книги о том, как племена американских индейцев чтили своих мертвых, и все равно развернувшаяся перед ним сцена была одним из самых фантастических зрелищ, которые он когда-либо видел.

Первое, что бросалось в глаза, – это деревья. Деревья, на которых висели тела гигантских обезьян, убитых нынче ночью русскими наемниками. Джек насчитал три огромных животных, поднятых на самые высокие ветви.

– Смотрите! – сказала Сара, показав на что-то с возвышения, на котором они стояли.

Животные (Джек прикинул, что их были сотни) стояли вокруг и наблюдали, как самые большие из них поднимают тела на густые верхушки деревьев. Почти сразу Коллинз разглядел бигфута, который недавно их спас, – тот поднял на дерево тело своего сородича, умершего в пещере от ран. Похоже, полковник и его друзья стали свидетелями того, как отец оплакивает сына.

– Это у них индейцы переняли свои похоронные обычаи? – спросила Макинтайр, ни к кому не обращаясь.

Стонали и плакали в основном те бигфуты, которые остались на земле. Некоторые из них сидели, другие – стояли, но все они явно чувствовали утрату, какую время от времени переживают все создания в мире.

Когда три тела были пристроены на верхних ветвях, огромные звери примотали их длинными кожаными или сыромятными ремнями, чтобы трупы не упали. Удивительно, что гигантские звери были достаточно разумны, чтобы разработать церемонию прощания с мертвыми и искренне оплакивать их. Это помещало их на вершину звериного царства и делало лишь немногим менее развитыми, чем homo sapiens. Они и впрямь знали и понимали, что такое смерть.