– Ну, сынки, выбирайте любое!

В руке у папы стокроновая купюра. И выглядит он по-другому. Он пил свое черное вино, но дело не в этом. Он опять дрожит. Хотя и улыбается. Хотя и пьет из бутылки с черной смородиной на этикетке. Папа дрожит. Внутри.

– Вот это.

Они выбирают.

– Пожалуй… вот это.

Вернее, выбирает Винсент.

– Нет. Это.

Зеленое с грушевым вкусом, целая коробка.

– А теперь, сынки, давайте прогуляемся. Поедим мороженого и прогуляемся!

Папа высокий, даже по сравнению с другими отцами. И когда он сажает Винсента на закорки, тот далеко-далеко от земли. Лео идет рядом, Феликс отстает на шаг-другой. У каждого в руках зеленое мороженое на палочке, а папа пьет уже из второй черносмородиновой бутылки. Они пересекают большую парковку, идут к лужайке и футбольному полю с новыми воротами, потом к лесу на берегу бухты, где слышно, как с треском вскрывается лед.

48

48

Они на полуостровке, на большом участке суши, выдающемся в воду и слегка нарушающем ровную береговую линию. Огромные глыбы громоздятся одна на другую, этакий пазл, который невозможно собрать. На всем полуостровке только два дерева, сосны, не очень высокие, с ветвями, внизу более темными от влаги быстро тающего снега.

Озеро Древвикен в поперечнике достигает почти трехсот метров. Следующим летом Лео его переплывет. В прошлом году он пробовал. Однажды вечером, когда поверхность воды была гладкой, доплыл до середины. И наверняка бы добрался до противоположного берега. Наверняка. Но пришлось повернуть обратно, потому что Феликс и Винсент, сидя на верхушке валуна, так кричали, что все вокруг гудело эхом, кричали, чтобы он скорее возвращался, ведь он только что поел и пойдет ко дну, как кирпич, если вздумает плыть дальше. Иногда он прикидывает, вправду ли такое случается, но там вправду глубоко.

На лодке отсюда до пляжей Шёндаля, где живут дедушка с бабушкой, доберешься за полчаса. Может, когда подрастет, он сумеет когда-нибудь доплыть до их дома, если будет держаться ближе к берегу, где волны пониже, не станет заранее наедаться и привяжет сухую одежду на спину, в пластиковом мешке.

Папа сидит под одной из сосен, пьет, в горле у него громко булькает. Когда папа издает шум, по крайней мере ясно, где он и чем занят. А вот когда затихает, все тело у тебя напрягается.

Вторая черносмородиновая бутылка почти пуста, еще несколько капель, и всё, папа ставит ее на землю. Она катится по склону ко льду и тонкой полоске талой воды, возникшей возле берега.

– Соберите палочки от мороженого.

Лео разыскивает палочки, брошенные в жухлую траву и бурые листья. Они съели столько мороженого, что живот до сих пор как барабан.