Младшие братья жили в красивом доме постройки 1920-х годов. На табличке со списком жильцов в подъезде полоска с их именами закрывала еще чью-то фамилию. Третий этаж. Он нажал кнопку звонка и постучал, просто на всякий случай. И уже по звуку шагов определил, что откроет Феликс.

Волосы отросли – Феликс всегда стригся коротко, – хотя выглядит красиво. Они обнялись прямо на пороге, будто все в полном порядке.

– Есть хочешь?

Пахло едой. По узкому коридору он прошел за Феликсом на кухню, где у холодильника стоял Винсент. Братишка повзрослел. За минувшие несколько месяцев стал старше. И физически окреп – совсем мужчина. Глаза, по-прежнему внимательные, сделались пронзительнее, яснее. Новое объятие. Трудно сказать, возможно, дистанция и холодность существовали только в голове у Лео, в его воображении.

– Та-ак… ничего вашего здесь нет?

– He-а.

Он никогда не видел этот стол. Не видел эти стулья. Микроволновка, тостер, радио – все чужое. И постер Сальвадора Дали на стене. Интересно, они хоть знают, кто это.

– Совсем как в детстве, когда вы донашивали мои шмотки, – сказал Лео.

– Подержанное. Все. Мебель, кухонная посуда. Они даже шампунь нам оставили. Но маме понравилось.

– Она говорила, что была у вас.

На плите мясной соус; Феликс готовил ужин.

– Сказала, что у вас все хорошо. В университете, на курсах. И так гордилась тобой, Винсент, что ты уже сдал за первый год гимназии.

Лео разволновался. И не мог этого скрыть, а Феликс определенно заметил.

– Видел бы ты его оценки. Все экзамены на отлично. А ему ведь только восемнадцать, Лео, наш младший братишка может стать кем захочет.

Феликс кивнул Винсенту, тот застенчиво улыбнулся – хотя бы это осталось как раньше – и достал тарелки, бокалы и бутылку вина.

– Надолго в наши края?

– Поезд через четыре часа.

– Четыре часа? Я думал, ты приехал пообщаться.