Вернулся Милич. Ему навстречу из микроавтобуса появился Брегич.

– Вот так сюрприз, Слобо!

– Для меня тоже, дядя Драган, хитрый же ты лис!

Комиссар полиции горько улыбнулся:

– Старые времена уходят. Прежде чем страница перелистнется, хочется поучаствовать в чем-то… особенном.

– А я подумал: как потом ребятам в глаза смотреть, если с ними не пойти. Может же и у меня быть увольнительная, в конце концов?

* * *

Вокруг стола, на стульях, на диване, на подоконниках расселись участники похода. Кому не хватило мест, стояли по углам. Материалов по базе Смука было достаточно. Шаталов положил на стол схематичный рисунок, сделанный утром пленным оаковцем. Брегич привез кадры прошлогодней аэрофотосъемки и военную топографическую карту. Милич – текстовые показания с десятка допросов, сведенные в единую таблицу. А в довесок – досье с фотографиями Смука и наиболее значимых членов его банды.

Цветко и Илир показали на карте приблизительный маршрут, описали препятствия и сложные для прохода места.

– Простите, упустил: а вы какой род войск представляете? – уточнил Пламен.

– Педагогический, – спокойно ответил Цветко. – География и физкультура.

– Вопросов не имею.

Много споров вызвала оценка боевой силы противника. Предположения колебались от ста до трехсот человек личного состава, у каждой стороны имелись свои источники и уверенность в полученных от них данных.

– Я отталкиваюсь от того, что видел сегодня ночью в «Слатине», – сказал Шаталов. – Нас атаковали три группы, каждая более пятидесяти человек. Плюс надо учесть артиллерийскую группу поддержки. Также наверняка «Гнездо» не оставалось без охраны.

– Жарко было в «Слатине», Радо? – спросил бледный поручик Лепчич, правая рука Брегича.

– Да сейчас везде жара, – ответил Шаталов.

Но увидев, что поручик не оценил шутку, добавил:

– Мы потеряли троих убитыми, еще двое ранены. У противника по безвозвратным потерям подтверждены сорок два. Возможно, часть тел увезли при отступлении. И нет оценки по их потерям среди артиллеристов. Раненых, думаю, сопоставимое количество.

– Это серьезный урон, – сказал Брегич.

Шаталов повторил то же, что сказал утром: