— Не понял, — обескуражено пробормотал Юра. — А что случилось?

— Там было четверо, один ушел, — коротко пояснил Степа. — Гена?

— Ну… Следующий колодец уже гораздо ближе к периметру, — стал объяснять Гена. — Вот смотрите, дальше куча металлолома, а за ней…

— Тихо… — оборвал его Степа. — А ну…

С той стороны, куда показывал Гена, слышался голос — кто-то плаксиво выкрикивал отрывистые фразы:

— Все «двухсотые»… Да, я один… Один, говорю, выжил!.. Они за мной идут… Двенадцатый сектор… Давайте все сюда… И медика мне… Я ранен…

Одним словом, вы уже поняли: наш недобитый раненый вылез наверх и наябедничал.

— Ну все, pizdets… — потерянно пробормотал Юра. — Сейчас начнется…

* * *

Совещались недолго:

— Ну и что будем делать? — спросил Юра с едва заметной ноткой отчаяния в голосе.

Степа молчал.

Остальные тоже молчали, ожидая, когда командир выдаст решение.

Текли тягучие секунды, на периметре возникло какое-то оживление, да и не только на периметре — где-то в сотне метров от мастерских, были слышны многообещающие звуки: кто-то двигался в нашу сторону и периодически задевал ржавое железо. Вскоре точно такие же звуки стали раздаваться со стороны периметра: очевидно, оттуда к нам выдвигались люди.

Степа молчал.

Мне стало страшно. Не скажу, что страшнее, чем в тот момент, когда на нас впервые заходила «вертушка» — там был страх другого формата, внезапный и резкий, а сейчас я почувствовал какую-то засасывающую, как омут, обреченность…

Я подумал, что если Степа молчит, то это конец: ситуация неразрешима, сейчас займем круговую оборону и будем отстреливаться до последнего патрона. Финал наступит очень скоро: сюда быстро набегут все «нижние», зафиксируют нас, свяжут боем, а потом подтянут полк ОМОН, что праздно гуляет по периметру, и от нас живого места не останется.

Или еще вариант: может, какой-то выход и есть, но у Степы после боя что-то сломалось в голове, и он начисто утратил командирское мышление. Не знаю, какой вариант хуже, первый или второй, но у меня возникло такое чувство, какое, наверное, было у молодых необстрелянных солдат на войне, когда их опытного командира где-то посреди выполнения задачи внезапно убивала пуля вражьего снайпера.

Одни во тьме, на вражьей территории, сейчас замкнется кольцо окружения, а что делать — никто не знает…

— Ну что, браты… — Юра, видимо, подумал примерно то же самое — в голосе его теперь звучала нотка обреченности. — Давайте хотя бы попробуем…