Проскурин попытался выскочить в коридор, но широкоплечие фигуры уже входили в дверь, вытаскивая из карманов пистолеты. Майор рванул из кобуры свой «ПМ» и, обернувшись, заорал поварам:

— Всем в угол!!! В угол, я сказал!!! Опуститься на корточки и башки не поднимать!!! — Те испуганно смотрели на него, даже не думая выполнять приказание. — Быстро, суки!!! В угол!!! — Он поднял пистолет стволом вверх и нажал на курок.

По идее, выстрел должен был впечатлить служителей культа живота не меньше, чем иерихонские трубы, но тут, в шуме, в густом пару, он прозвучал совсем тихо. Еле слышно. — Однако этого хватило. Белые фигуры, как по команде «Марш!», кинулись за титаны, в спасительные углы, опустились на корточки и затаились. Проскурин метнулся между плит, переворачивая кастрюли, с радостью слушая приторное шипение кипящих супов, чувствуя запах горелого и замечая, что зал все гуще окутывается рукотворным, мерзко пахнущим туманом. Выхватив из чана гигантский черпак, он подскочил к окну и что было сил ударил стальным основанием по стеклу. Стекло пошло трещинами, но выдержало. За спиной послышались глухие голоса. Майор обернулся. ОНИ уже были здесь. Правда, пока ИХ нельзя было различить в клубах пара.

Подняв пистолет, Проскурин выпустил шесть пуль в стойкое окно. Гильзы запрыгали по полу, а стекло обвисло, словно брезентовая тряпка. Размахнувшись, фээскашник ударил черпаком еще раз. Дымчатое с сетчатой клеткой полотно затрещало и вывалилось на улицу. Проскурин сунул «Макарова» в карман, отшвырнул в сторону ненужный черпак и вскочил на подоконник, оглядываясь, чувствуя, что сердце готово разорваться от напряжения. Три темных, расплывающихся силуэта метались в тумане, натыкаясь на плиты, столы, ища проход в этом лабиринте. Четвертого видно не было. Он либо остался у двери, либо, что более вероятно, побежал на улицу. Проскурин нырнул в проем и оказался на заднем дворе вокзала, в узкой клетухе, сплошь заставленной лотками и коробками. Майор кинулся к двери, цепляя на ходу алюминиево-деревянно-картонные штабеля, опрокидывая их, создавая баррикаду на пути убийц. Выскочив из сетчатой клетки, он пронесся по узкому проходу между каменной стеной вокзала и бетонным забором, за которым виднелись крыши вагонов, свернул к стоянке такси и, нырнув в свободную машину, рявкнул, оглядываясь:

— Поехал!

— Куда поехал, командир? — ухмыльнулся таксист, тертый малый в старомодной кожаной кепочке. — И за сколько?

— За столько! — взревел Проскурин, ткнув «Макаровым» шофера в скулу. — Поехал, быстро!!!

— Понял, командир, — хмыкнул шофер. — Не дурак.