Хуже было то, что Форгьери обнаружил, когда изучал спроектированное Кити шасси. Под лихим внешним видом «156-й» скрывалась древняя машина, по крайней мере, по части каркасной составляющей: длинные, тонкие и безнадежно гнущиеся трубчатые конструкции болида не претерпели практически никаких изменений с тех пор, как за руль «Ferrari» десятью годами ранее садились Аскари и Виллорези. За вычетом мощных двигателей, имевших год назад 20 %-ное превосходство в лошадиных силах над устаревшими британскими «Climax», машины «Ferrari» были решительно сырыми и недоработанными, и Форгьери счел, что их нужно существенным образом модифицировать, чтобы суметь адекватно ответить на британский вызов.

Волна английских талантов вот-вот должна была накрыть почтенных ремесленников из Маранелло. Дело было не только в том, что во всех уголках Содружества объявлялись талантливые пилоты, но и в том, что Coventry-Climax и BRM только-только завершили работу над новыми, крошечными, но крайне эффективными V8, которые, по слухам, могли соперничать с «Ferrari V6» по части мощности и крутящего момента, но при этом были существенно легче. Эти силовые агрегаты, установленные на сложное, изощренное в своей конструкции шасси типа монокок (квазифюзеляжи авиационного типа, в которых оболочка не просто навешивалась на раму, но была несущим структурным элементом), что Чэпмен и другие инженеры вроде Эрика Бродли из Lola проектировали на своих чертежных столах, внезапно сделали устаревшие «Ferrari», которые Форгьери и компания лихорадочно пытались обновить, допотопными, словно повозки, запряженные волами. Инженеры умоляли Феррари потратить больше денег и времени на обновление шасси и подвески, на улучшение аэродинамики машин, но он оставался убежденным в том, что превосходящая мощность двигателя — единственный важный компонент гоночной машины, а потому требовал, чтобы разработка концентрировалась на извлечении дополнительных лошадиных сил из устаревающих V6.

Обновленная версия «156-й» была показана представителям спортивной прессы в конце декабря 1961 года. Эта презентация была одним из многочисленных тщательно срежиссированных появлений Феррари на публике. Они были чистой воды театром. «Коммендаторе» царственно председательствовал на пресс-конференции, отвечая на вопросы о новой линейке продуктов, после чего разрешал журналистам сделать снимки.

Нет сомнений в том, что больше всего Феррари жаждал заполучить в свою команду суперзвезду Стирлинга Мосса. По ходу сезона 1961 года двое мужчин несколько сблизились — на несколько этапов с участием спорткаров Мосс заявлялся на принадлежавшей его спонсору Робу Уокеру купе «250GT Berlinetta» с укороченной колесной базой (и выкрашенной в темно-синие цвета Уокера). Клятва никогда не выступать за Scuderia, данная Моссом после фиаско в Бари десятилетней давности, понемногу забывалась. Он проникся немалым уважением к Феррари, в котором ценил цепкость и искреннюю, целеустремленную преданность спорту. Мосс был прирожденным гонщиком, и это его качество, которого Феррари не находил во многих из своих пилотов, стало основой естественного влечения «Коммендаторе» к Стирлингу. Он открыто заявлял о своем алчном стремлении заполучить англичанина, что, конечно, не оказывало благоприятного эффекта на боевой дух его собственной команды. Интрига обострилась после того, как Мосс посетил Маранелло, и двое мужчин долго проговорили за столиком Феррари в «Cavallino», обедая. На заводе активно распространялись слухи о том, что «156-я» со свежим 185-сильным, 120-градусным мотором V6 готовится к транспортировке в Англию, где ее перекрасят в синие цвета конюшни Уокера. Пилотировать же ее должен был, очевидно, Мосс. К сожалению, этого союза так и не случилось. Стирлинг Мосс получил тяжелейшие травмы после того, как его «Lotus-Climax V8» попал в аварию в Гудвуде в пасхальный понедельник 1961 года, и его блистательная карьера в Формуле-1 оборвалась в связи с едва не приведшими к гибели гонщика увечьям головы. Как показали дальнейшие события, даже исключительные таланты Мосса вряд ли помогли бы «Ferrari» преуспеть в борьбе с конкурентами. Новые британские машины были ослепительно быстрыми благодаря новым «Climax V8». Хваленая команда гарцующего жеребца регулярно получала нокаутирующие удары на трассах Гран-при 1962 года и в итоге не сумела одержать ни единой победы, хотя в Ле-Мане Хиллу и Жандебьену удалось повторить свой успех в противостоянии со слабыми оппонентами. Но страстью Феррари была Формула-1. Спорткары оставались важным инструментом продаж, а участие в соревнованиях на выносливость вроде 24 часов Ле-Мана регулярно приносило заводу трофеи. Но эти победы блекли в сравнении со славой, которую приносили успехи в Гран-при.