– В чем? Мы с ним не спим, чтобы меня использовать.

– А ты бы и хотела, – ругаюсь под нос.

– Может, и хотела бы. Почему нет?

Венера рычит, кривится и жестикулирует так картинно, как умеет только она.

– Ты серьезно? – смеюсь я. – Сколько вы знакомы? Неделю?

– Это не имеет значения, если людей тянет друг к другу, понятно?

– Тянет? Господи, Венера, какая же ты…

Я замолкаю.

– Кто? Ну? Что ты хотела сказать? Шлюха?

– Дура! Тебя вот-вот из университета исключат. Ты не сдала пять экзаменов, но вместо того, чтобы учить, шляешься с мужиком, которого совершенно не знаешь. Притом, что я тебе открыто заявляю: он не тот, кем кажется.

– А кто он? Скажи.

– Я уже сказала! Он мразь! Пожалеешь, что связалась с ним.

– Почему?!

– Потому что!

– Да иди ты к черту!

Она уходит, всем видом демонстрируя, что не хочет меня знать. У меня возникает чувство, что Венера уносит с собой и нашу дружбу, отчего я окончательно теряю спокойствие и достоинство.

Я ударяю правой ногой по дереву и прыгаю – на левой – от боли, с веток падает внушительный белый ком, разбивается об мою голову. От злости воплю и пинаю все подряд, из-за чего ребята неподалеку предлагают вызвать экзорциста.

Вся в снегу я ковыляю до лавочки. Сажусь. Тру бедную конечность. Зря я вспылила. Не знаю, что на меня нашло. Конечно, сначала я должна была придумать, почему Венере нужно опасаться Глеба, сказать, что он насильник, хоть что-нибудь адекватное выдавить, а мои слова звучали так, будто она не должна с ним встречаться, потому что мне так захотелось. А может, Венера подумала, что Глебу я нравлюсь и он мстит мне, встречаясь с ней. Почти так, ага… Только он это делает потому, что меня ненавидит, а не потому, что любит.

Короче, бог знает, что там заподозрила Венера.

Я злюсь не меньше. И на себя – за тупость. И на нее.