А должна была?

– Ты пытался убить Габриэля? – шепчу, устремляя взгляд в окно. Дождь барабанит по стеклам. – Ты убил человека… ни в чем не повинного…

– Эми, идем. – Жесткая ладонь ложится на запястье, настойчиво разворачивает меня.

– У него семья! – Я вырываюсь, и Лео подхватывает меня за талию, берет на руки. – Ты убил хорошего человека! У него дети, которым он нужен! Ты меня вообще слышишь?! Мерзавец! Сволочь! Скотина!

Шакал упрямо тащит меня за собой, пока я колочу его и мечтаю убежать: то ли от осознания, в объятиях какого чудовища нахожусь, то ли от теплых прикосновений мужских пальцев… они приятны… и это вызывает бешеную истерику! Меня трясет! Я не знаю, от чего больше… от холода, поедающего тело, или от равнодушия, с которым Лео реагирует на обвинение в убийстве.

Бесчувственный маньяк!

Он силой затаскивает меня в душ и включает воду. Здесь, на втором этаже, к спальне примыкает ванная комната.

Я перестаю бороться. У меня нет сил на это. Кабина вертится перед глазами, и когда я щупаю макушку, понимаю, что на голове небольшая припухлость.

Даже странно, что я в сознании. Но сознанием это назвать трудно. Я в тумане. И на центрифуге одновременно. Под горлом тошнота. В ушах звенит. Ну почему я вечно получаю именно по голове?! Будто других мест нет! Хотя… на руках, бедрах и коленях тоже красные пятна: они ноют и скоро превратятся в синяки. Удивительно, что я не сломала кости. И шею! Пусть хрупкая на первый взгляд, а, видит бог, крепкая!

Я держусь за плечи Шакала. Он без церемоний занес меня в кабину и перекрыл своим же телом путь к отступлению! А теперь припечатывает меня к своей груди, регулируя свободной рукой воду.

– Потом будешь меня ненавидеть, поняла? Потом! – строго заявляет он. – Сейчас делай, что я говорю.

Я поджимаю губы. Лео стягивает с меня остатки белья. Горячие струи воды бьют чуть ниже шеи, стекают по спине, и мои колени подкашиваются.

Одной рукой Шакал держит меня за талию, прижимает к своему обнаженному телу, а другой – зарывается пальцами в волосы.

– Сильно болит? – спрашивает, аккуратно касаясь макушки. – Я вызвал своего врача. Он скоро будет. Счастье, что ты ничего не сломала, я думал… когда увидел, что машина упала с моста… я…

Он замолкает, уставившись в пустоту, а затем сгребает меня в охапку, торопливо покрывает поцелуями лоб, волосы, губы. Его самого сотрясает дрожь.

– Я в порядке, – отворачиваюсь, – я… но не… остальные живы? Скажи! Макс и его отец?

– Живы, – выдыхает адвокат. – Успокойся, прошу, и не думай об этом. Боюсь, у тебя сотрясение.

Лео гладит мою поясницу, не дает отстраниться, скользит пальцами по позвоночнику, обнимает и целует в висок до тех пор, пока горячие капли не начинают перемешиваться с моими слезами. Я всхлипываю. Бессильно утыкаюсь лицом в широкую мужскую грудь.