– Не надо, – просит Лео, приглаживая мои мокрые волосы. – Только не плачь, Эми.

– Ты чуть меня не убил, – бормочу, не поднимая головы.

Лео ничего не отвечает. Его мышцы напрягаются, а дыхание сбивается. Он хочет ответить. Но не может.

Я поднимаю на него взгляд. Губы дрожат. Лео не шевелится. Совсем. Застыл, точно металлическая скульптура.

– Знаю… – выговаривает он надломленным хрипом. – Я знаю…

Костяшки его пальцев касаются моей щеки.

– А если бы убил? – сглатываю.

– Тогда бы я здесь не стоял. Горел бы в аду. Где мне и место. Где и буду…

Я сжимаю кулаки: прячу в них свои чувства. И желание кричать. Открываю дверь кабины, вылезаю, обматываюсь полотенцем и, осторожно ступая по плитке, выхожу из ванной. Когда забираюсь под одеяло, вмиг подпрыгиваю.

Раздается треск стекла.

Спустя несколько секунд Лео возвращается в спальню и жестом приказывает мне сидеть под одеялом.

Его ладонь в крови.

Разбил кулаком зеркало…

Я испуганно обнимаю ком из одеяла, пока Лео вытирает кровь о полотенце, тихо ругаясь под нос. Потом он швыряет полотенце в ванную комнату. Достает из комода вещи. Халат. Толстые носки. Сам Лео уже в черных брюках.

Не успеваю опомниться, как он забирает мое одеяло и сдирает полотенце, в котором я сижу, кутает меня в белую махровую ткань халата и снова накрывает одеялом. Я ползу спиной к стене. За лодыжку он тянет меня обратно.

– Ты еще не согрелась, – мрачно говорит Лео, растирая мои ноги.

Он массирует ступни, икры, бедра – сильными горячими прикосновениями.

– Твоя рука… прекрати, – возмущаюсь, однако Шакал не реагирует. – Я согрелась. Лучше скажи, что с Краусами?

Слова звучат отрывисто, тошнота усиливается, и я шлепаюсь затылком на подушку.

– Они живы.