Эпилог
Эпилог
Для всего мира, а точнее для принадлежавшей им малой толики этого мира, он стал Ноублом Солтом, сохранив имя, которое однажды выбрал по чистой случайности и которое стало его вторым я. Огастес звал его папой. Немногочисленные знакомые – мистером Солтом. Джейн звала его голубком.
Он больше не сбривал бороду, и та с годами все больше седела. Джейн не возражала. В Лондоне никто никогда прежде не видел Бутча Кэссиди. Никто не узнавал его ярко-голубые паркеровские глаза и не пересказывал приключения Дикой банды. Никто не говорил о тропе беззакония. Он был просто мистером Солтом, немногословным отчимом юного графа Уэртогского, толковым и не слишком общительным.
Ноубл часто сиживал в тени театрального занавеса, слушая, как поет Джейн, и во всем сопутствовал Огастесу, пока тот проторял себе путь в жизни. Но в остальном он жил очень тихо. Он много времени проводил в конюшнях, и вскоре спрос на лошадей из конюшни Уэртогов взлетел до небес. Одна из лошадей графа, по кличке Сандэнс, выиграла в 1913 году скачки Гранд-Нейшнл, но даже тогда на мужа миссис Туссейнт мало кто обратил внимание. Зато многие заметили огромную шляпу, в которой Джейн появилась на скачках.
Огастес вырос и научился не опускать глаза и держать спину прямо, даже если кто-то морщился, увидев его, или не мог отвести взгляд. Он пришел к выводу, что судьба награждает нас за то хорошее, что мы делаем, и стремился жить согласно совету, который однажды дал некий Бутч Кэссиди: «Живи так, чтобы всегда ходить с высоко поднятой головой. Потому что тебя невозможно забыть».
Джейн не вернулась на сцену ради заработка и карьеры. Она пела ради удовольствия, выступала всего по нескольку раз в году, в основном в экзотических местах. Ведь ее муж так и остался перекати-полем.
Они побывали в Египте и Тибете, в Памплоне и Риме, добрались даже до крошечного шахтерского городка в Боливии под названием Сан-Висенте, чтобы попрощаться с друзьями. Местные жители рассказали им, что памятник в Уака-Уануска – простую гору камней – воздвигли вовсе не в память о гринго, что эти камни приносят в знак раскаяния в грехах: большой камень – символ большого греха, маленький камешек – малого.
В память о своих грехах, по-прежнему требовавших искупления, Ноубл Солт втащил на гору два гигантских валуна и водрузил их у статуи индейского бога-кондора, имя которого в переводе на английский означает «рай». Ноубл счел, что место вполне подходящее, и вырезал на одном валуне имя своего брата, а на другом – имя Сандэнса.