Недавно агенты Пинкертона, действуя по наводке, распространили фотографии и описания американских бандитов в Боливии. Власти этой страны уверены, что им удалось предать правосудию двух вооруженных и опасных преступников. Руководитель агентства Пинкертона Роберт Пинкертон заявил по этому поводу: «Кэссиди оставался самым хитрым и отчаянным бандитом нашего времени, и я рад, что теперь его беззакониям пришел конец. Они не были хорошими людьми. Не были героями. Они грабили, запугивали и убивали, и потому после их гибели жизнь в этой стране и во всех прочих странах станет лучше и безопаснее. Никто не будет их оплакивать».

Бутч поднялся и, комкая газету, прижал ее к груди, чтобы не читать эти строки снова. Оттолкнув стул, он двинулся было к выходу, но перед глазами поплыла темнота, и он, оступившись, упал на колени.

– Мистер, вы в порядке?

– Он уже пьян, хотя еще и девяти нет, – пробурчал кто-то. – Выведите его!

Он поднялся, отмахнулся от человека за стойкой, от посетителя, вскочившего было, чтобы ему помочь, и нетвердыми шагами вышел на залитую утренним солнцем улицу.

* * *

В статье не было ни слова о Ване. Может, удача ему наконец улыбнулась и он впервые в жизни остался в стороне, сумел улизнуть, уйти от правосудия, как, по его словам, всегда умудрялся сделать его брат. Гас молчал несколько дней, не понимая, как рассказать матери о том, что узнал. Не понимая, как вынести ее боль. И свою собственную. Но потом он застал ее в слезах. Она пристально вглядывалась в газетный лист, точно так же, как когда-то вглядывалась в фотографию, которую выкрала из кабинета Эдварда Гарримана. Ту фотографию она так и не повесила снова, но он знал, что снимок лежит у нее в сундуке, на самом дне, под нарядами.