Кобёрн напряг все свои мускулы для прыжка. Начнется невообразимая суматоха, если они откроют стрельбу в этой комнате.

Переводчик взял винтовку и сказал:

– А теперь вы будете нашими гостями на чаепитии.

Болурьян написал что-то на клочке бумаги и отдал его переводчику. Кобёрн понял, что Болурьян просто выдал переводчику винтовку и разрешение на ее ношение.

– Боже всемилостивый, я-то подумал, что он собирается перестрелять всех нас, – пробормотал Кобёрн себе под нос.

Лицо Саймонса оставалось безучастным.

Подали чай.

Теперь на улице было темно. Рашид спросил, нет ли какого-нибудь места, где американцы могли бы переночевать.

– Вы будете нашими гостями, – уверил его переводчик. – Я лично позабочусь о вас.

«И для этого ему потребовалась винтовка?» – подумал Кобёрн. Переводчик продолжил:

– Утром наш мулла напишет записку мулле Резайе с просьбой пропустить вас.

Кобёрн прошептал Саймонсу:

– Что вы думаете? Следует ли нам остаться здесь на ночь или ехать дальше?

– Не думаю, что у нас есть выбор, – ответил Саймонс. – Когда он назвал нас «гостями», это было простое проявление вежливости.

Они выпили чай, и переводчик объявил:

– А теперь мы пойдем и поужинаем.

Все встали и обулись. Возвращаясь к автомобилю, Кобёрн заметил, что Гейден прихрамывает.

– Что у тебя с ногой? – поинтересовался он.

– Не так громко, – прошипел Гейден. – У меня все деньги затолканы в носки ботинок, и мои ноги просто гробят меня.

Кобёрн засмеялся.