– Что же из этого следует?

– Он каждый раз отправлялся стрелять вместе с Чарли. Хозяин стрельбища Кэш – бывший морской пехотинец – сам прекрасный стрелок. И он помешан на хранении результатов стрельб. У него имеются все использованные мишени. Из чего следует, что всякий раз у Барра было не менее двух свидетелей его превосходной стрельбы.

– Я бы хотел иметь свидетелей, если бы так здорово стрелял, – заметил Франклин.

– Невозможно стать лучше, не тренируясь, – продолжал Ричер. – Полагаю, что правда состоит в том, что Барр начал терять квалификацию. И его самолюбие не могло этого перенести. Все стрелки любят соревноваться. Он знал, что его результаты ухудшаются, но не мог смириться с таким положением дел. И тогда Барр решил скрыть правду – ведь он хотел себя показать.

Франклин показал на мишень.

– Однако здесь мы видим совсем другое.

– Это фальшивка, – сказал Ричер. – Вы отдадите мишень Беллантонио, и эксперт докажет, что так оно и есть.

– В каком смысле?

– Могу спорить, что в мишень стреляли из пистолета. Девять миллиметров, фактически в упор. Если Беллантонио измерит дыры, то обнаружит, что они на сорок восемь тысячных дюйма меньше, чем отверстия от пуль 0,308. А если он исследует бумагу мишени, то найдет следы пороха от выстрелов в упор. Я полагаю, что Джеймс Барр сделал все эти отверстия по пути к стрельбищу, стреляя в мишень с расстояния в дюйм, а вовсе не с дистанции в триста ярдов.

– Ну, это лишь ваши предположения!

– Простая метафизика. Барр никогда не был так хорош. Поэтому естественно предположить, что он стал значительно хуже. И теперь стреляет настолько плохо, что стыдится этого. Вероятно, он совсем не может стрелять метко. Не способен даже попасть в мишень.

Все молчали.

– Это истина, не требующая доказательств, – сказал Ричер. – Барр фальсифицировал результаты стрельбы. Он теперь слабый стрелок, и это его терзает. Но если он не может стрелять хорошо, значит, не он совершил те убийства в пятницу.

– Все это только ваши догадки, – сказал Франклин.

Ричер кивнул.

– Да, раньше были догадки, а теперь я уверен, в том, что говорю. Я сделал один выстрел в Кентукки. Хозяин меня заставил – в противном случае он отказывался со мной разговаривать. Я был полон кофеина. Меня отчаянно трясло. Сейчас я знаю, что с Джеймсом Барром дело обстояло еще хуже.

– Почему? – спросила Розмари.

– Потому что у него болезнь Паркинсона, – сказал ей Ричер. – ПД означает «паралич дрожательный», или «болезнь Паркинсона». Боюсь, что ваш брат заболевает. Его конечности трясутся и дергаются. А болезнь Паркинсона не дает ни малейшей возможности вести точную стрельбу. Вот почему я считаю, что не он стрелял в пятницу. Более того, я убежден, что он не мог стрелять.