Игорь Николаевич печально посмотрел на Борюжева и негромко сказал:

— Виноват я перед сыном, Николай Николаевич, тяжкий груз давит мне сердце. Не пойму, как я мог так плохо подумать о родном сыне, обвинить его… И сделал это в самый тяжелый для него момент!

Ветров грустно опустил голову и уставился на свои руки, лежавшие на приставном столике. Борюжев обошел стол и сел напротив:

— Стоит ли себя так терзать, Игорь Николаевич? Ведь он же у вас все понимает, вы же ему дали свою душу, вложили могучий ум. Я уверен, что он давно разобрался во всем, когда встретитесь, обниметесь, и все пойдет по-прежнему.

Ветров молча кивнул и после небольшой паузы произнес:

— Да, хотел бы его увидеть. Где он сейчас… Как он?

И увидев, что Борюжев подошел к сейфу и стал убирать какие-то бумаги, поднялся из-за приставного стола, поняв, что пора идти…

Не знали генералы, что именно в этот момент майор Ветров, Магомед и Мурат находились в небольшом кирпичном домике недалеко от заброшенного и полуразрушенного химического завода. Сидели кто на чем: Ветров — на старом, расшатанном и скрипучем табурете, Магомед и Мурат — на металлической односпальной кровати, застеленной домотканым покрывалом. Напротив Романа на деревянном ящике, укрытом потертым ковриком, устроился заросший мужчина. Ему было около тридцати пяти лет. На лице из-за пышных бороды и усов был виден только нос. Его черные блестящие глаза смотрели настороженно.

Магомед, обращаясь к Ветрову, произнес:

— Исмаил — наш двоюродный брат. Он долгое время работал на химическом заводе и хорошо знает это производство.

Затем Магомед представил Исмаилу своего друга Романа.

Ветров, глядя прямо в глаза Исмаилу, начал разговор:

— Мурат и Магомед — мои очень хорошие и верные друзья. Мы полностью доверяем друг другу. Мы решили сделать очень важное большое дело. Твои двоюродные братья рассказывали мне о тебе с большим уважением и заверили, что полностью тебе доверяют. Поэтому, если не возражаешь, сразу перейдем к главному. Скажи, пожалуйста, как долго ты работал на химзаводе?

— Более четырех лет.

— Чем ты занимался?

— Я — технолог. Но ты же знаешь, что завод уже давно не работает.

— Скажи, на заводе осталось что-либо из радиоактивного?

Исмаил задумался. Ветров чувствовал, что он колеблется и даже в какой-то степени растерян.

Роман улыбнулся:

— Ты не беспокойся, Исмаил, я — офицер, майор спецназа ГРУ и по роду службы допущен ко многим секретам. Поверь, я не хочу выпытать у тебя все твои секреты, думаю, что ты и подписку о неразглашении давал. Дело в том, что группа террористов, главный в которой араб, нацелились на этот завод, хотят достать опасные материалы, и им, как говорится, до лампочки, что может случиться с людьми, в том числе и с чеченцами.