Они выпили. Билли поставил стопку и круговым движением пальца показал, что надо наполнить снова, включив в описанный пальцем круг и стопку бармена. Потом повернулся и посмотрел на троих мужчин, сидящих за столиком.
Пройдя по комнате в этом своем фартуке и с бутылкой в руке, он налил в пустые стопки, их приветственно воздвигли, Билли поднял свою; выпили. Бармен вернулся к стойке, где в нерешительности остановился со стопкой и бутылкой в руке. Билли поставил стопку на прилавок. От стола наконец донесся голос: Билли приглашали присоединиться. Взяв стопку, он повернулся и поблагодарил. Кто именно из троих говорил, сразу было не понять.
Когда он взял стул, на котором до этого сидел бармен, сел к столу и огляделся, заметил, что самый старший из троих сильно пьян. Мужчина в покрытой пятнами пота рубашке навыпуск с большими карманами и плиссированной грудью сидел на стуле сгорбившись и уронив подбородок на грудь, обнаженную в широко распахнутом вороте. Его черные глаза с воспаленными веками глядели зло и тускло. Будто затычки из свинца, которым залили буровые скважины, чтобы не дать оттуда вырваться чему-то заразному или хищному. Веки у него изредка медленно опускались и так же преувеличенно медленно подымались. А говорил не он, говорил мужчина помоложе, сидевший от него справа. Теперь он сказал, что давненько к ним не захаживали путешественники, пьющие виски.
Билли кивнул. Бросил взгляд на бутылку, стоящую на их столике. Она была чуть желтоватой и слегка неправильной формы. Ни пробки, ни этикетки, на дне немного жидкости, под ней тонкий слой осадка. На нем свернувшийся крючком червяк вредителя агавы.
Бармен оставил было бутылку виски на стойке, но Билли велел ему принести ее. Тот отвязал фартук, снял его и, повесив опять на гвоздь, с бутылкой подошел к столику. Билли обвел рукой стопки на столе.
Когда налил во все, кроме той, что стояла перед мужчиной, который был уже пьян, замешкался, потому что в его стопке было налито еще с позапрошлого раза. Тот, что помоложе, тронул пьяного за локоть.