А. И. Ромм, однако, расценил оба вышеупомянутых произведения как стилевой «срыв»: «...“На родине” и “Русь советская” местами впадают в плоский прозаизм, в слишком описательную обстоятельность. <...> Но это, конечно, только мелкие неудачи» (альм. «Чет и нечет», М., 1925, с. 37). В то же время А. Я. Цинговатов не сомневался, что обе поэмы Есенина, «конечно, войдут в хрестоматии» (журн. «Комсомолия», М., 1925, № 7, октябрь, с. 63).
Группа отзывов была посвящена пушкинскому началу в этих сочинениях. П. Ионов писал: «...внимание читателя приковывают прекрасные стихи С. Есенина. После долгих и бурных исканий автор пришел к Пушкину. Его “На родине” и “Русь советская” определенно навеяны великим поэтом...» (газ. «Правда», М., 1924, 24 октября, № 243). «Переход к пушкинскому стиху» в этих двух поэмах отметили И. М. Машбиц-Веров (журн. «Октябрь», М., 1925, № 2, февраль, с. 145) и И. Н. Розанов (журн. «Народный учитель», М., 1925, № 2, февраль, с. 114; подпись: Андрей Шипов).
«...песня “Последний день красы моей” является сильно искаженной переделкой стихотворения И. Козлова “Добрая ночь”, в свою очередь являющегося вольным переводом отрывка из “Чайльд-Гарольда” Байрона (“Проснется день, его краса утешит божий свет”). Интересно отметить, что, вероятно, отзвук строфы этого стихотворения-песни:
является строками стихотворения С. Есенина “Возвращение на родину” <следует цитата>» (Кр. нива, 1926, № 35, 29 августа, с. 19). Согласно Н. М. Ядринцеву, эту песню также называли «Собачка» и она была «самою любимою в острогах» (в его кн. «Русская община в тюрьме и ссылке», СПб., 1872, с. 109).
Русь советская
Русь советская
Бак. раб., 1924, 24 сентября, № 216; Кр. новь, 1924, № 5, август-сентябрь, с. 121–123; Ст24; Р. сов.; Стр. сов.; И25.