— Виктор, а у тебя деньги с собой есть?

— Есть немного, Иосиф Виссарионович, — с улыбкой ответил я. Это надо же, глава самого большого в мире государства просит денег взаймы.

— Одолжи мне немного пожалуйста. Хотел детишек конфетами угостить, а денег не взял, — Сталин горестно развёл руками.

— Коба, Коба (на Кавказе Сталина звали «Коба»), нет, никогда в жизни не возьму с тебя денег, — грузин аж возмутился.

— Скажи, пативцемули[43], откуда ты взял эти конфеты? — спросил Сталин аж покрасневшего продавца.

— Эти конфеты мы делаем всей семьёй уже много лет. Их делал мой отец и мой дед. Лучше наших конфет нет во всей Абхазии, — грузин весь приосанился.

— Вот видишь. Я приехал сюда отдыхать, а ты трудишься, продукт твоего труда стоит денег. Я не приехал к тебе в гости. Вот когда я приеду в гости, ты меня угостишь. И я не царь и не барин. Это когда царь ехал — он со своих подданных дань собирал[44].

В итоге были куплены два ящика конфет, которые Сталин раздал окружившей его ребятне. Уже когда уезжали, я обернулся в заднее стекло и увидел, как торговец стоит посреди дороги с гордым видом, по-восточному прижав руку к сердцу. Сегодня у него конфеты покупал САМ Сталин.

Новоафонский монастырь встретил нас запустением. Закрытый ещё в 1924 году он успел побывать складом и теперь имел заброшенный вид. Однако какая-то видимость, что порядок здесь поддерживается, всё же была.

— Как здесь пусто, но красиво, — первой отреагировала Настя.