Когда вернулся дядька Андрей я вновь завёл разговор о переезде Селивёрстовых к нам.

— Ну что вы будете здесь в тайге куковать? У нас огромный дом, квартира в Москве. А кто мне сыновей будет воспитывать правильными людьми?

— Про дом нам Настя писала. Сказывает, что его вам сам Сталин подарил. Да и живёте вы соседями, — тётка Дарья вздохнула, — Она тоже зовёт нас. Да только боязно бросать всё нажитое и ехать в даль такую. И как там нас встретят-приветят. Будет ли Ольга нам рада?

— Нужны вы мне очень, — тяжело вздохнул я, — Вы только о том никому не говорите, но скоро начнётся война. Я тебе, дядька Андрей, о ней говорил когда-то. Я уйду на фронт, а девчонок своих на кого оставлю? Я и сейчас дома бываю редко да и не долго. Так что выручайте, мои дорогие. А Ольга и сама не раз говорила, что надо вас к нам жить перевезти. Места у нас достаточно, есть отдельный дом, специально для гостей. Живите где хотите.

— Подумаем мы ещё немного, Виктор, — дядька Андрей хлопнул себя по коленке, — а сейчас давай-ка наливочки ещё по одной выпьем. Радостно мне видеть тебя таким. Родители твои гордились бы тобой.

Итогом наших посиделок за эти три дня стало то, что Селивёрстовы пообещали до конца года перебраться к нам.

Глава 19

Глава 19

И вновь самолёт словно завис на одном месте над бесконечной тайгой. Лишь промелькнувшая изредка речка или озерцо давали понять, что мы всё же летим вперёд. Сами собой вспомнились строки из песни " под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги".

В Москве сразу поехал в Кремль на доклад к Сталину.

— Вот, полюбуйтесь, товарищи, — Сталин обратился к находившимся у него в кабинете Кирову, Будённому и Ворошилову, — генерал-лейтенант Головин прибыл из самовольной отлучки, — в глазах у него плясали весёлые огоньки. Было видно, что он смеётся, — А скажите, товарищ нарком обороны, что у нас полагается военнослужащему за самовольную отлучку со службы?