* * *

– Взрыв у борта «Апостолов!» Коландс теряет ход! Сигналит «Не могу управляться!» Видимо, последнюю кочегарку у них заливает…

– Остаток по снарядам, Георгий Павлович?

– Коммоны расстреляны все. В кормовой установке по двадцать бронебойных и по одиннадцать фугасов неприкосновенного запаса на орудие. В носовых – чуть меньше половины боекомплекта.

– Значит, фугасов нам еще на семь минут отхода… Поднять сигнал «Следую своим курсом». Эх, помоги им, Господи… Так, «Кампердауну» довольно пока, не уйдет он уже. Орудиям дробь. Поворот все вдруг влево, на шестьдесят, открываем левые носовые. После поворота наводиться по «Роднею». Отрепетуйте на «Синоп»: ведем бой на отходе до исчерпания фугасов в кормовых барбетах. А затем устроим господам британцам знатный кегельбан-с. Чай, не забыли, голубчик, для чего у нас в нос сразу четыре пушки смотрят?

Капитан Беляев хищно улыбнулся.

* * *

Адмирал Рожественский приник к прицелу носового минного аппарата, заряженного последней дальноходной торпедой. Надо признать, оное устройство было достаточно простым даже для адмирала, которому по службе достаточно уметь расписаться там, где укажет толковый адъютант.

Избитый и потерявший ход броненосец развернуло поперек курса отхода, матросы под руководством контуженого, но остающегося на ногах мичмана Колпакиди, бросали в воду койки и прыгали сами. Единственный относительно целый баркас был уже забит ранеными. Рожественский решил остаться. Да, он погибнет, но, во-первых, он погибнет с толком, а во-вторых, именно такой вот смертью он покажет отличную военно-морскую дулю и смертельно оскорбившим его британцам, и тирану, вознамерившемуся его опозорить.

Ни ареста, ни суда, ни тем более покаяния от него, героя Русско-турецкой войны, сатрап, развязавший бойню с первой морской нацией мира, не дождется. Хотя два броненосца и два крейсера этой первейшей нации уже на дне, еще два горят, а еще один… Еще один как раз сейчас наползал на нужную марку прицела.

Что ж, лихим минным офицером он свою карьеру начинал, лихим минным офицером он ее и закончит.

* * *

– Пустите по нему мину – приказал Фишер, – или лучше две, чтобы не отвлекаться в дальнейшем. И перенацеливайте орудия на «Екатерин», до них, если я правильно оцениваю дистанцию, сорок восемь кабельтовых.

– Есть минная атака!

– Самодвижущаяся мина в воде по левому борту! – раздался заполошный крик сигнальщика, и находившиеся в рубке не сразу поняли, что речь идет вовсе не об их снаряде.

Еще пол секунды у командира броненосца Уильяма Риса ушло на колебания: адмирал излучал прямо-таки нечеловеческую ярость оттого, что его планы мести русским варварам вот-вот снова будут сорваны. Но долг мастера и командора, первого после бога, перевесил.