— Это мы уже поняли и, пожалуй, готовы принять правильное решение. А вот по второму вопросу…

— В преддверии войны принимать в состав Союза почти семь миллионов человек, из которых откровенных нацистов больше половины — откровенная глупость, — не удержалась Ира. — Если очень нужно, то вполне достаточно поставить там советские гарнизоны, но при этом необходимо учитывать, что после начала войны все солдаты этих гарнизонов окажутся смертниками. Поэтому никаких семей офицеров в троебалтию отправлять нельзя в принципе, а по-хорошему необходимо будет и разработать способы срочной эвакуации этих гарнизонов через вражескую территорию.

— Куда, извините?

— Не куда, а откуда. С учетом того неприятного факта, что местное население будет стрелять нашим солдатам в спину…

— Ир, лучше помолчи. Я сейчас все постараюсь объяснить с экономических позиций…

Пока самолет летел в Боровичи, Оля героически молчала, но когда самолет сел, она не выдержала:

— Ир, какого хрена ты вообще рот открыла? Сувалки фашистам Сталин отдал просто потому, что сейчас с ними воевать нам просто нечем. А про трибалтов Молотов лучше воспринимает доводы экономические, а не эмоциональные: его уравновешенности даже Громыко позавидовал бы. И чего ты в результате добилась? Повесила на нас еще и обустройство Виленского края?

— Ну, во-первых, Валя именно этого и добивался.

— Ты себя хорошо чувствуешь? Или просто мухоморами объелась?

— Нет. В смысле, хорошо себя чувствую. Валя давно уже с офицерами Слащева разыгрывал разные варианты противостояния фашистам, и у него как раз было узкое место на линии Сталина в этом районе, он даже со мной советовался…

— Ты же у нас стратег известный, да…

— … насчет авиационного прикрытия этого района на время укомплектования нашими ребятами укрепрайонов. И говорил, что если бы здесь передовую линию обороны отодвинуть в Виленский край, то времени будет достаточно и линию Сталина здесь и в Белоруссии фашист не пройдет. Но в Литве, и там более в Советской Литве передовую линию нам никто выстроить не позволит… а чего это все наши собрались? — внезапно сменив тему разговора, Ира показала на выстроившиеся возле дома автомобили.

— На ужин пораньше приехали? Ладно, сейчас они нам сами все расскажут.

Рассказ был недолгим:

— Сережа Костриков помре, — именно этими словами встретила Олю с Ирой Гуля. — Не выдержало сердце пламенного революционера напор сразу двух балерин с низкой социальной ответственностью…

— Это как? — удивила Ира.

— Это так. Медведев уже обеих арестовал, так что инфа вряд ли станет достоянием гласности, он, в смысле Медведев, уже мне звонил, спрашивал, нет ли у меня каких-то таблеток чтобы балеринам этим память стереть: мужик он все же адекватный, не хочет даже этих сук просто терминировать от греха подальше. Тем более, что у них ума хватило нужных врачей вызвать, так что Костриков уже в больнице концы отдал, то есть помер достаточно пристойно. Но вот что будет дальше…