— Петр Евгеньевич, так тебя и перетак, я тебе что, трактора рожаю что ли? Завод уже второй год круглосуточно работает — а на трактора очередь тоже на два года вперед выстроилась. И если я тебе эти трактора отдам, то угадай, куда меня товарищ Сталин пошлет? Я тебе одну подсказку дам: пошлет он меня точно не в задницу…

— Хотел я с тобой как с человеком договориться, а ты, оказывается, вредный и склочный тип. Я тебе завод в Жодино купил, а ты вот как… Придется мне с тобой договариваться по-плохому… я на тебя жену натравлю!

— Думаешь, я какой-то бабы испугаюсь?

— Хоть ты сейчас и член ЦК, но товарищ Сталин, обрати внимание, Светку мою твоим куратором оставил… может просто забыл постановление отменить, но факт налицо.

— Так Светлана Юрьевна — твоя жена? Сразу сказать не мог? Пусть она мне приказ напишет — и завтра я тебе уже пять сотен тракторов передам. Мне хоть будет чем жопу прикрыть пока комиссия эти трактора не отберет… Даже не так, пусть позвонит хотя бы, только пусть сама позвонит: звонки-то в канцелярии регистрируются. И ты это, скажи, что срочно надо повысить урожай картошки для нового спиртозавода, хотя бы чтобы больше резины шинному заводу сделать…

Новый спиртозавод ставился в Бресте, почти что рядом с вокзалом. То есть метров на триста ближе к границе: там рядом с железной дорогой был подходящий пустырь. В том числе подходящий и потому, что на территорию завода буквально за неделю провели железнодорожную ветку. Но и тут уже Аня столкнулась в нежеланием местных «работать на Советы», так что рядом с заводом было выстроено и несколько домов для рабочих, которые приехали в Брест из Боровичей. Да и дома были поставлены на скорую руку: двухэтажные деревянные строения, из удобств только вода холодная в кране и даже не канализация, а простой септик на задворках — однако, как с некоторым удивлением узнал Петруха, в большинстве городских домов и такого не было. Впрочем, его это вообще мало волновало: хватало других забот. И не только у него одного, и даже не только у Девятого управления…

Евгений Михайлович с грустью смотрел на чертеж. Не увидев на бумаге ничего интересного, он встал и неторопливо пошел в лабораторию — ту самую, куда его занесло пять лет назад. Правда тогда, летом тридцать пятого, ему казалось, что он вот-вот горы свернет, а теперь — что пять лет прожиты зря. То есть не совсем все же зря, ведь кое в чем ему удалось достичь определенного успеха — но что толку, если результаты этого, с позволения сказать, успеха, все еще остаются совершенно недоступными?