Егор, кряхтя, сел.

— Зря кряхтишь! — сказала ему Маринка, помогая встать. — Я в тебя верблюжью дозу впрыснула! Ты теперь как ниндзя скакать и прыгать можешь… и вместо верблюда всё на своём горбу тащить!

Из-под её армейского шлема выскользнула коса и Егор, сам того не ожидая, вдруг развернул Маринку за плечи и быстро поцеловал её куда-то в нос… и ещё в губы… больно стукнувшись лбом о край поднятого щитка.

— Потом начеломкаетесь! — рявкнул мулла-батюшка. — Маринка, шайтан-девка, быстро в дозор!

Совсем, как Мама-Галя, когда упрямилась, Маринка отвернулась от священника, капризно дёрнула плечиком, поцеловала Егора в губы — нежно, но крепко поцеловала… и Егору показалось, что земля и солнце на мгновение прокрутились вокруг него, слившись в огненное колесо… — и вскинув калаш по всем правилам, прикладом к правому плечу, опустила щиток шлема и быстро скользнула вперёд, в дозор.

На песке остались её маленькие аккуратные следы.

Иисус-любовь! Егор бы упал и поцеловал бы их… но было неловко перед открывшим глаза Ромкой-джи.

Обратно всё-таки тяжело идти было. Прицепили к верблюду волокушу с Зией и скарбом. Мулла-батюшка вперёд ушёл, дозорить. Маринка с раненым шла, а Егор Ромке-джи помогал. Хотел ему тоже волокушу соорудить, да тот отказался. Мол, ногами пойду, только помоги немного.

И вот тут, часа через три, случилось чудо великое, на всю жизнь его Егор запомнит! Очнулся Зия и попросил воды. А когда его напоили, слабой рукой вызвал «комариный» экран и прошептал:

— Следите. Ромка-джи… Егор… вы знаете. Они-то быстрее… быстрее регенерируют, чем мы…

И «комары», как обычно, прозрачным роем взвились из браслета Зии и разлетелись. Егор тотчас муллу-батюшку позвал, объяснил почему. Против воли радостным голосом говорил, всё равно, что в школе докладывал, что, мол, «отработал я этот проклятый приём борьбы, отработал, — и показать могу!». Мулла-батюшка не торопясь подошёл, с раненым поздоровался, на экран посмотрел.

— Да, теперь точно спокойно дойдём! Долгих вам лет, Зия, да будет над вами благословение Господа-Аллаха Вседержителя долгие годы!

А Зия улыбается и Егору шепчет:

— Подарки… не растерял? Красавице своей…

— Нет, Зия, — сказал Егор, и не удержался, заплакал. Теперь можно плакать, есть вода в организме… да и не стыдно плакать, совсем не стыдно!

Зия закрыл глаза и заснул. Экран спокойно висел рядом, как когда-то при Савве. Видно всё было чётко и ясно. До Города оставался день пути. К вечеру доползём.

Маринка обняла Егора и Ромку-джи за плечи и сказала дрогнувшим голосом:

— Муж мой, братик мой, как же я вас обоих люблю!