И все молчали, даже мулла-батюшка, хмуро вызывающий то одну «комариную» картинку, то другую. Лишь едва слышно шуршал песок, попискивали сервисные сигналы экрана и громко вздыхал верблюд.

* * *

Тихо бренчал дутар. Зия допил ген-кумыс и трясущейся рукой утёр губы. За стеной привычно заорал младенец. Егор, потупившись, смотрел в пол. Полоса жёлтого света тянулась от двери через всю комнату к стене. В углу комнаты, в темноте мерцала невиданной красоты башня. Белые облака над ней сияли. «Гонконг» — непонятно темнела надпись… и дальше что-то совсем уж несуразное на демонском языке.

Зия остановил запись.

— Саввы нет, — сказал он. — Тот был великий знаток истории. Жаль, не успел он с вами, ребятнёй, толком поговорить.

В противоположном углу шевельнулся староста Володя.

— Соплякам мудрого не открывай, — скрипуче произнёс он, — не доросли ещё.

— Мы, откровенно говоря, не мудрее их будем, — прошептал Зия, откинувшись на подушки. — Ты сам говорил… — он осторожно кашлянул, и голос его окреп, — вот чёрт, в почках ещё пока отдаётся… Ты, староста Володя, сам говорил, что жизнь ваша прежняя прекратилась. Не уйти от жизни-то…

— Посмотрим, — спокойно ответил староста и встал. Он повздыхал, прошептал короткую молитву, похлопал Ромку-джи по руке и убрёл, обронив на прощание:

— Во многие мудрости многие печали. Пусть живут, пока молодые, — жизни радуются.

— Ничего, боевая юность России… их не так-то просто правдой сковырнуть, — сказал Зия слабым голосом. — Маринка, подашь, красавица, мне ещё чашечку?

— Угу… — Маринка сняла с плеча руку Егора.

— И м-м-мне… — подал голос Ромка-джи.

— Описаешься! — отрезала Маринка. — Лежи и не жужжи! Дядя Коля сказал, что ещё два дня лежать надо. А ты опять ночью до ветру потащишься!

— Да всего-то третью чашку прошу, — недовольно заворчал Ромка-джи. — Зия, вон, уже четвёртую пьёт! И потом, что бы мне до ветру не сходить? Что я должен, в чайничек сикать?

— Именно, — рассеянно сказала Маринка, помогая Зие поправить подушку. — В чайничек, в баночку, в штанишки… постельный режим! Зия, вам удобно?

— Удобно, ослепительная, удобно. Спасибо! Ну-с, сполох-десант деревенский, поехали дальше! Здесь у меня файлик есть… специально для вас вытянул. Но учтите, староста не зря ворчит. Это, так сказать, не для детского ума! И вообще, запрещённая тема. В Москве меня могли бы запросто прижучить… так что не болтайте потом, где ни попадя.

— Спаси Господь-Аллах! — тотчас горячо отозвался Ромка-джи. — Что мы, не понимаем, что ли?

Егор молчал. Маринка снова уселась рядом с ним, и он обнял её за плечи, укрыв прохладным одеялом. Говорить и думать не хотелось. Хотелось целоваться.