От таких слов у меня даже в горле пересохло, а язык не поворачивался хоть что‑либо произнести. Возникло какое‑то двоякое чувство: с одной стороны, мне было очень приятно услышать признание в дружбе, а вот с другой…
— Я что‑то не понял, — наконец‑то пересилил я себя и заговорил, — я теперь лишний?!
— Дурак… — улыбаясь, протянул Грешник и несильно встряхнул меня за плечо. — Наоборот, я себе места не найду, если тебя не будет рядом!.. Просто…, — он немного замялся, — возможно, ты захочешь чего‑то большего… В общем, я просто предостерегаю!.. В этом мире ни у кого нет семьи, родных…, ничто не сдерживает шагающих по головам других… Мы же: я, Монах, Кипиш — имеем другое представление… Мы семья, братья!.. И ты…, ты наш брат!.. Знай и помни об этом всегда, что бы ни случилось!..
— Хорошо… — глубоко расчувствовавшись, прошептал я. — Запомню… Только я никуда не собираюсь, Грех!.. Не из тех я, кто может повестись на бабло и прочее…
Грешник ничего больше не произнес и лишь по — доброму улыбнулся, снова встряхнул меня за плечо, а затем, медленно развернувшись, направился в сторону входа в подземелье. Я же опустился на траву, переваривая все, что услышал, и надо признать, что сейчас мне было неимоверно хорошо. Я улыбался….
Работать пришлось даже в темноте, благо звездное небо этому способствовало. Несмотря на небольшую глубину, из‑за нехватки нормальных инструментов каждая яма отнимала массу времени и сил. Странно, но вопреки ужасной усталости, спать не хотелось совершенно. Правда, ближе к закату я все чаще спускался в подземелье и старался провести несколько минут за распитием чая, что немало бодрило. В какой‑то момент к нам присоединился Монах. Похоже, что он заметил мою изможденность или, возможно, просто устал отсиживаться на базе и решил размяться. Во всяком случае, безмолвно взглянув на меня, он отобрал лопатку, и копать мы продолжали, уже сменяя друг друга. Позже, когда наконец вернулась Карина с ребятами, меня вообще настоятельно отстранили от ковыряний в земле, и теперь, усевшись на траву, я мирно наблюдал за происходящим.
Эх, а ведь останется еще три…, три могилы, которые предстоит выкопать без помощи Циркулевских бойцов… Черт, о чем я думаю?! Проблема‑то не в рабочей силе, а… Черт!.. Ребята даже не подозревают, что их часы сочтены, а я тут…. Вон как они усердно трудятся! Хотя должно быть и дураку понятно, что их не меньше моего волнует погребение товарищей. За все время они даже и парой слов не обмолвились между собой, будто чувствуют что‑то неладное…. Хм, интересно, как это произойдет? Смогу ли я вообще это сделать?! Наверное, смогу, ведь я уже принял решение, и теперь нельзя отступать, но…. Черт возьми, как же трудно совершить подобное, и возможно ли вообще будет жить с этим?! Скоро ребята закончат работу, и глушитель моего пистолета будет направлен не на врага, не на тупоголового зомби, а на людей, с которыми мне довелось сражаться плечом к плечу, людей, которые беспрекословно выполняли мои приказы и дрались за мои же интересы. Неужели они заслужили такой участи?! Конечно же, нет!.. Но что мне делать? Уговорить остальных и отпустить этих бойцов? Нет, отпускать нельзя! Спрятать здесь, на этой базе? Но что, если они узнают о том, что Циркуль их давно слил? Он и выделил‑то мне этих ребят только потому, что каждого из них собирался устранить. Что будет, если они об этом узнают? Ведь наверняка захотят отомстить и сами же прибегут к красным в поисках поддержки. И тогда…, тогда войны не миновать…