Данилов закашлялся и почти минуту не мог остановиться.

– Ботаник, ты чего перхаешь? Ты что, блин? – посыпались вопросы со всех сторон.

Жизнь в тесном помещении и слабый от лучевой болезни иммунитет приучили их панически бояться инфекций.

– Все нормально. Ноги вчера сильно замерзли на раскопках… Сейчас, только сожру леденцов от кашля.

– Я тебе щас дам пиндецов от кашля, – фыркнул Николаев. – Симулянт. Ниче, посидишь на холодке, все микробы сдохнут.

Он думал, что Саша хочет отвертеться от караульной службы.

– Значит, так, орлы. Пойдете на самый север. Там вчера крутились какие-то черти. Если оборзеют и полезут, пугните их, этого хватит.

Они вышли из спящей жилой зоны и прошли по коридору до оружейной. Кто-то очень умный (Мясник наверняка) приказал, чтобы в помещении на руках ни у кого, кроме старших, не было даже пистолета.

Вооружились. У тележника оказался позорный ИЖак, а Физрук мог похвастаться винтовкой незнакомой Саше модели, чему последний немного завидовал.

Под такое дело Данилов опять попытался выпросить хоть полкоробки патронов, но получил от Николаева обычный ответ: «Перебьешься».

– Вот на крайний случай, – протянул он Саше штуковину, похожую на большую новогоднюю петарду. – Сигнальная ракета. Направь от себя и дергай посильней, если припрет. Только попусту не шмаляй, а то руки оторвет к едрене маме.

– Взорвется?

– Нет. Главный оторвет. Мало их, а штука нужная.

С такими тупыми шутками время проходило быстрее, снималось напряжение.

«При случае можно и в морду запустить», – подумал Данилов, пряча сигналку в карман. Физрук, назначенный старшим, получил тяжелый фонарь в металлическом корпусе, прямой луч которого ослеплял на пару минут. Такие использовались на раскопках. Саша получил ПНВ – с напоминанием не доставать и не включать лишний раз.

В тамбуре они оделись и, пройдя мимо сонного и злого часового – еще одно нововведение Мясника, – оказались перед обледенелой наружной дверью.

В двухметровой снежной «шубе», окружавшей здание, был расчищен проход. На срезе снег был похож на слоеный пирог – черные и серые слои чередовались без всякого порядка.

Дышать стало тяжело. Такого холода Данилов не помнил. Правильно он сделал, что не погнушался намазать лицо вонючей мазью. Хотя по-любому скоро кожа начнет трескаться. Термобелье тоже оказалось не лишним.

Ветра не было, воздух из-за пепельной взвеси казался мутной водой.

Не видно было ни зги. Очертания «Мерлина» пропали, стоило им отойти на десять метров.