– Чего орешь?

– Укусила, падла, – он показал руку. Из нескольких проколов сочилась кровь.

Судя по писку и тошнотворному хрусту, он размазал одного грызуна по полу сапогами.

– А ну притихни, – зашипел на него Антон.

В этот момент ближайшая к Мерседесу крыса как с цепи сорвалась. Секунда, и она повисла на его раненой руке, легко покрыв прыжком изрядное расстояние. Возможно, учуяла кровь, а может, просто совпало – как бы то ни было, взрывник не ожидал такого и дернулся как ошпаренный. И очень некстати третья крыса попалась ему под ноги. Именно на ее внутренностях он поскользнулся, сделал немыслимый пируэт, проломил низенькое ограждение платформы и с воплем рухнул прямо в живой поток.

Фонари высветили жуткую картину. Леха лежал на рельсах и тихонько подвывал. Маленькие лапки ступали по его лицу, но он даже не пытался стряхнуть грызунов. Крысы не обращали на него внимания, продолжая свой марш, но этот нейтралитет мог закончиться в любой момент. Съесть они его бы, конечно, не съели – это не кино, но шкуру попортить могли.

«Оставить бы его там», – подумал Антон.

– Живой? – спросил он вслух.

– Угу, – слабо пробормотал Мерс. Взгляд у него был остановившийся. Одной рукой он зажимал нос, который, похоже, разбил при падении.

– Лежи, не дергайся. Мужики, посветите мне, я спущусь.

В душе Караваева поднималось нехорошее злорадство.

Он вспомнил, что этот тип попробовал подкатывать к Насте в его отсутствие. Антон, узнав об этом, просто встряхнул его как мешок с мукой, показав границу, которую недоделанный панк больше не переходил. Трепло он, конечно, и алкаш – несколько раз Караваев отмазывал его от исправительных работ – но все же они были друзьями, а друзей не бросают.

Он спустился по лестнице до нижней ступени и повис, держась за нее одной рукой. Прямо у его ног живая река продолжала свое движение. Караваев прикинул, что на их глазах тут прошла уже тысяча крыс.

Внезапно ступенька, за которую он держался рукой, прогнулась и, чтобы не упасть, Караваев поставил ногу на пол. Вернее, хотел поставить, но та опустилась не на бетон, а на что-то мягкое и податливое. Антон поморщился. То, на чем оказалось его нога, на ощупь было тошнотворным – в следующую секунду кто-то цапнул его за ногу. Не больно – сапог не прокусить. Инстинктивно он отдернул ногу, отбросив от себя комок шерсти.

В этот момент Леха заорал и начал кататься, будто пытался сбить пламя. Тут же ему в лицо, в шею и ладони впилось десятка два крыс.

– Руку дай, баран! – крикнул Караваев.

Когда тот, наконец, протянул искусанную пятерню, командир звена рывком поставил его на ноги и вытащил наверх.