Топот непрошенных гостей стих вдали, и люди постепенно отходили от стресса, вызванного вторжением.

Крысы не были кровожадными чудовищам, какими их привыкли изображать в фильмах ужасов. Они и в мыслях не держали нападать на людей. Трезво оценивая свои силы, твари предпочли бы обойти стороной гигантских пришельцев.

Армагеддон и мертвые города прочно ассоциируются с легионами крыс. Но их будущее в мире без людей совсем не безоблачно, ведь их популяция намертво завязана на человеческой. Они привыкли питаться отходами их жизнедеятельности. Вымерший город не сможет кормить их, демографические ножницы пройдутся тогда и по крысам. Но самым страшным испытанием для них, как и для людей, была Зима. Крысы забивались в подвалы, в остывшие теплотрассы, канализацию и катакомбы метро – туда, куда не проникал ледяной ветер; строили гнезда из гниющего тряпья и бумаги, сбивались в кучи, прижимались друг к дружке, чтобы согреться. Им все же было легче, ведь для поддержания жизни им требовалось в сотню раз меньше еды, да и обходиться без нее они могли гораздо дольше. Запахи привлекали, но по старой памяти крысы боялись людей и никогда не напали бы первыми.

Случившееся с Лехой подняло настроение у поисковиков – они были людьми грубыми и над произошедшим могли только поиздеваться. Один Мерс ругался и плевался, держа на весу раненую руку, на которую уже наложили повязку.

– Ты чего пузыришься? – обратился к нему Хомяк, когда его это заколебало. – Там у тебя три царапины.

– А пятьдесят уколов в пузо?

– Деревня, – фыркнул Хомяк. – Уже давно делают пять-шесть. Машу спроси, если не веришь.

– Маша… Я к ней не подойду. На нее посмотришь, а потом этот эсэсовец тебе башку открутит. А ведь сама, сучка, глазками стреляет. По-любому, роги ему наставляет.

– Тебе-то откуда знать? – хмыкнул Хомяк.

Это нормально, подумал Караваев, слушая их треп. Пусть говорят про баб, про любую ерунду. Там над этим убежищем они оставили десять трупов, за которыми пока нельзя даже вернуться. Но думать об этом они будут в Городе.

– А это случаем не мутанты? – он вдруг понял, что вопрос Хомяка адресован ему и чуть не поперхнулся чаем из термоса.

– А… Ты про крыс, – дошло до него с секундным опозданием. – Да какие, нах, мутанты? Обычные крысы, помоечные. У нас в общаге и не такие водились. Только эти оборзели и человечину распробовали. Мертвую, правда. Ничего, обглодают всех и вымрут сами. Всего-то год подождать. Но и от живой человечинки не откажутся, если больной или тяжелораненый.

Эпопея с крысами на этом не закончилась. Их лучший стрелок, молчаливый татарин, а может, башкир, по имени Салават, полез в рюкзак за солью и начал ругаться по-русски, долго и заковыристо. Оказалось там, между банками с тушенкой и снарягой сидели два серых пасюка, каждый размером с котенка. Пакет с крупой они успели прогрызть, как и чай, и теперь продукты были хорошо перемешаны с калом и шерстью. Хорошо еще, что жестянки они вскрыть не сумели, но Салавату пришлось выкинуть пару портянок, пропахших крысиной мочой. Да черт с ними – все равно переодеваться было негде.