— И какую икону-то, Дима! — загорелись глаза Кирилла. — Мироточивую! Сколько же лет она спрятана от глаз была, подумать только! А как благоухала! Вы её увидите, Матушку нашу, в Соборе. А тут и другое уже у нас: стали фундамент поднимать — мощи нетленные, одна за другой, одна за другой. Вскрыли пласт и пещеры попали. Одной утвари древней только сколько нашли! Воистину, благодать тут…

— Да уж… — кхекнул Кутин, и Волков положил руку ему на плечо, пресекая развитие мысли друга — к чему обижать Патриарха? Старик и такчуть ли не плакал, наблюдая за Владимиром Владимировичем — любителем пошутить на тему святого.

Этот жест не ускользнул от Кирилла, и Патриарх, примолкнув на секунду, пошёл дальше, отстукивая своим посохом чёткий ритм по древним камням.

— Чё ты опять? — зашипел в ухо Кутина Волков. — Не можешь в руках себя подержать не много?! Заканчивай!

— Да ладно, ладно, Дим, чё ты? — улыбнулся Кутин, догоняя старика уже на ступенях крыльца Патриарших покоев.

— Как научная работа идёт, Владимир Михалыч? — пытаясь разрядить неловкую паузу, спросил он.

— Идёт, Володя. — пытаясь скрыть раздражение и сохранить при этом добродушный тон, ответил Кирилл. — Идёт работа, и есть результаты. Думаю, отец Тихон — профессор наш — об этом лучше расскажет.

— Угу. Ладно. — согласился Кутин, а Волков значительно глянул на него, давая понять — ну что, обидел старика?

— С нами дама одна приехала — как её, Дим?

— Пяйвикки. Пяйвикки Нурминен. — озвучил нелёгкое финское имя Волков.

— Да, точно — госпожа Нурминен. — собрался Кутин. — Я говорил про неё Вам. Профессор — микробиолог.

— Помню. — сухо кивнул Кирилл, открывая дверь.

— Она большую работу провела за это время, изучая вирулентность НВВВ. Работает над вакциной сейчас. — продолжал объяснять Кутин, следуя за Патриархом. — Много экспериментирует с комбинантностью, используя в том числе различные, скажем, церковные ингридиенты.

— Интересно. — буркнул Гундяев.

— Более чем интересно, Владимир Михалыч. — закрепил успех Кутин. — Мы подумали: возможно, передислокация её и её команды в ваш научный отдел, ну, церковный, будет хорошим решением?

— Конечно, будет! — резко развернулся, остановившись Патриарх. — Безусловно — хорошее решение, и я его приветствую.

— Владимир Михалыч! — подошёл к Патриарху Кутин и осторожно положил руку на обшлаг рясы Кирилла. — Вы простите уж меня… Знаю за собой эту черту… нехорошую. Не то, чтобы я и не верил… Как-то само чуть не выскочило.

— Бог простит, Володя. — пронзил премьера взглядом Кирилл, и снова, глянув прямо в глаза, добавил: — Простит. Ты неплохой человек, я знаю. Веры в тебе нет, а то что есть — не вера. Ты смотришь, а не видишь. Или видишь своё что-то. Я-то — всё понимаю: работа у тебя такая, изматывающая. Господь тебе крест определил ужасный. Глядя на тебя, только Бога молю. Чтобы веру даровал, с нею — горы свернёшь. А без неё — метаться будешь, как волк в клетке. Пойдём, Володя. Этот разговор нам не здесь и не сейчас вести нужно — люди ждут.