Отец Паисий, отправив старуху, замер, вслушиваясь в тишину своего храма. Он привык к этому; он любил постоять вот так в тишине, закрыв глаза, пытаясь услышать пульс древней церкви. Велика и горестна её история. Каждый кирпичик, каждая колонна хранит память о бедах людских, о делах и чувствах её прихожан, всех, от первого, ступившего на её порог, до последнего. Если Бог даст, их голоса, молитвы, творимые в вере, в надежде на доброе Божье произволение, укрепят и ныне старого пастыря, бывшего воина, монаха. Когда всё рушиться и надеяться больше не на что, люди идут к старцу, несут ему свои горести, имея последнюю надежду, что его святая молитва размягчит Господа, посетившего их бедами за сонмы творимых грехов. И это правильно, молитвы святых отцев, безусловно, помогают там, где всё иное — сдалось, оказалось бессильным. Но кто может помочь старцу?! Один лишь Бог.

* * *

— Рассказывай. Что говорила?! — дав знак присутствующим не галдеть, хранить тишину, вопросил отец Паисий Фёдора.

— Говорила вот что. — начал Фёдор. — Это уж как помню. В общем, смысл такой. Грядут некие перемены…

— Какие, конкретно? — не давая Срамнову вздохнуть, лупил вопросами отец Паисий.

— Прозвучало слово «война». Срок — «скоро».

— Спаси Господи! — перекрестился от услышанного настоятель и его лицо вытянулось. — Мало нам. Ох, Господи, страшна Твоя кара по грехам нашим… Что ещё? О чём ещё говорила? Не томи, Федя!

— Да я не томлю. В сущности — это всё. Мол, скоро война, скоро грядут значительные перемены…

— Так именно и сказала? Или по-иному как?!

— Вот именно так, как передал. — кивнул Срамнов. — Да, вот ещё. Это тебя, Звиад, касается.

Капитан привстал из-за стола, его лицо замерло в немом вопросе.

— Короче, Маша «настаивает» что нам с тобой надо вместе держаться. Мол, твоя роль будет какой-то очень существенной в грядущих событиях, ну, а мне, соответственно дан наказ следить за тобой. — ответил Федя.

— Каких событиях?! Следить?

— Чем слушал? — удивлённо спросил Фёдор. — Или не расслышал: война. Про неё речь.

— Какая война, с кем?! — выставив перед собой обе руки так, словно в них был невидимый остальным некий шар, Звиад нервно затряс ими, задавая вопросы.

— Поди знай. — подал голос с другого конца стола Михалыч. — Вариантов — как мух на… Кхм. Я слышал — та ещё вроде как не закончилась, так что… Думаю, речь о продолжении. Американы, мать их!

— Согласен, Михалыч. — кивнул бригадиру Иван. — Если уж и война — то с ними. А больше не с кем. Сами глядите. — обвёл взглядом всех собравшихся он. — С мертвецами и прочей прелестью последние годы поутихло, так?