– Сынок, давай девочку сначала, вода уже кипит. А этот все равно жесткий, его закоптим, – покашливая, пробормотала бабка. От возбуждения она тряслась всем телом, и странная улыбка не сходила с морщинистого лица.

Хаимович хладнокровно выслушал слова людоедки об их кулинарном применении. Гриша, поигрывая длинным столовым ножом, остановился в шаге от Тани. Девочка застыла, не моргая, глядя в сторону наставника. Профессор кашлянул и заговорил спокойным равнодушным тоном:

– Давно едите человечину? Смотрю, уже руки трясутся? Не завидую вам, уже все признаки на лицо…

– Какие признаки? – злобно рявкнул маньяк, – чего ты болтаешь?! Хочешь, я тебе язык живому отрежу, а девчонка его сырым сожрет? Хочешь?!! Ааааа?

– У вас обоих болезнь Куру. Или по-другому Смеющаяся смерть. Твоя мать, видимо, на последней стадии. Вряд ли ты, тупица, поймешь всё, что я тебе сейчас скажу, но попробую объяснить. Из-за того, что вы едите человечину, в вашем организме развиваются особые белки – прионы. Это очень плохо, потому что эти самые прионы поражают другие клетки организма. Происходит нарушение в центральной нервной системе, отсюда – дрожь и эта идиотская улыбка на лице старухи. Скоро ваш мозг станет рыхлым как губка, хотя у тебя, судя по всему, этот процесс уже в самом разгаре. А дальше – мучительная смерть, полная боли, страданий и слез, – каждое слово Альберта Борисовича было пропитано злобной иронией и издевкой.

– Я тебе сейчас покажу, что такое боль, – Гриша оскалил зубы, сжал нож, отвернулся от девочки и сделал шаг навстречу пленнику. Ученый невозмутимо сидел, поджав под себя ноги. Маленькая свечка плохо освещала комнату, и хозяева не заметили, что веревки на жертвах уже не так сильно натянуты. Хаимович мгновенно поднялся и со всей силы ударил противнику ногой в пах.

Гриша согнулся пополам и открыл рот, гримаса на его лице одновременно выражала боль, шок и удивление. Он даже не сразу застонал, в первую секунду раздался лишь тихий свист, как из закипающего чайника, а потом уже слабый вздох. Профессор не дал ему опомниться и врезал коленом в висок. Маньяк выронил нож и свалился на пол без сознания.

Всё произошло так быстро, что хозяйка застыла на месте, не в силах пошевелиться. Когда, наконец, до воспалённого мозга людоедки дошло, что инициатива перешла к их жертвам, она охнула и бросилась к выходу. Но Таня не дала ей скрыться, девочка схватила старуху за ногу, та потеряла равновесие и растянулась пластом. Металлическая кружка со свечкой стукнулась об пол, но огонек не погас.

В этот момент Гриша очнулся и открыл глаза. И тут уже Альберт Борисович дал волю своей злобе. Он пинал его ногами и бил головой об пол, разбивая морду в кровь. Маньяк, обмочив от страха штаны, визжал и стонал, закрывая лицо руками. Хаимович так увлекся, что забыл про мамашу.