Затем бабуля очень тихо приблизилась к Хаимовичу, убедилась, что профессор крепко спит, и направилась в свою комнатку. Женщина взяла ключ из тумбочки, подошла к большому шкафу и осторожно открыла дверцы. На вид шифоньер казался довольно старым, но его петли были хорошо смазаны и не издали ни звука. Хозяйка заглянула внутрь и отодвинула в сторону одежду, висевшую на плечиках. Шкаф стоял без задней стенки, а в его темном углу виднелась едва заметная потайная дверь. Целая минута ушла у старухи, чтобы дрожащими руками попасть ключом в замочную скважину. Когда ей, наконец, это удалось, то широкая улыбка растянулась на все лицо бабули, а седая голова беззвучно затряслась от смеха. Чуть слышно щелкнул замок, и за дверцей показался черный проем в тайную комнату.

В дальнем её углу стоял дряхлый пыльный облезлый диван, на котором, поджав ноги, спал мужчина лет сорока. В кромешной темноте его не было видно, но женщина знала, что он здесь. От волнения что-то булькнуло в горле у старухи, и она чуть слышно прошептала:

– Гриша, вставай.

В ответ не последовало никакого ответа. Хозяйка нахмурилась и сделала шаг вперед, что-то звякнуло у нее под ногой. Бабуля прислушалась, едва уловив тихое сопение, и сказала чуть громче:

– Вставай. Слышишь? Уснули они. Выходи.

Человек на диване вздрогнул, поднял голову и откинул одеяло. Через несколько мгновений они выбрались из шкафа и направились в комнату Хаимовича.

– Вяжи этого, а я девчонкой займусь, – прошамкала бабка и затряслась всем телом.

Мужик быстро обмотал захваченную веревку вокруг ног и рук Альберта Борисовича. Профессор пробормотал что-то неразборчивое, но сонный напиток, которым напоила его хозяйка, всё еще действовал. Только свалившись с дивана и ударившись головой об пол, когда его тело потащили за ноги, ученый пришел в себя. В первое мгновение Альберту Борисовичу показалось, что его ровный безмятежный сон сменил какой-то кошмар. Грань между сновидениями и реальностью размылась, и лишь ощутив ноющую боль в затылке, Хаимович с ужасом понял, что это происходит всерьез.

– Эй?! Чего… стой, пусти! – Альберт Борисович стал кричать и брыкаться, но никак не мог сфокусировать зрение, в темной комнате все плыло перед глазами.

Из маленькой спальни раздался хриплый голос старухи:

– Засунь ему кляп в рот! Терпеть не могу, когда они начинают верещать как поросята!

– А мне нравится, гыыы… весело…, хыы… ы…, – гыкая и ухмыляясь, пробормотал Гриша, – пусть орет, тока леший в лесу его тут услышит, гы-гыг.

«Старая ведьма, как чувствовал, здесь что-то не так! Откуда этот дебил взялся?!» – в голове у профессора стало проясняться, и вскоре он получил ответ на свой вопрос, когда Гриша затащил его через шкаф в скрытую комнатку. Веревка туго стягивала запястья и щиколотки ученого, и в этом положении он оказался абсолютно беспомощен. Незнакомец бросил его тело к стене, вышел назад и через минуту вернулся с Таней, которая извивалась, как маленькая змейка. Хозяйка успела заклеить ей рот скотчем, и девочка лишь плаксиво мычала.