– Зараженных здесь, скорее всего, нет, а вот люди есть. Ну, или были. Кто-то же его привязал к кровати. Давай рассказывай, кто здесь еще обитает?

– Проклятые гномы предали нас. Их алчность не знает границ. Клянусь светом сильмарилов, они поплатятся! Где маг?! Позовите Истари!! Глупцы!!! Гооотоооовьтесь к бииииитве!!! – последнюю фразу псих проорал так громко, что Лена даже закрыла ладошками уши.

Космонавт вполголоса сказал Кузнецову:

– Я походу знаю диагноз. Парень немного переиграл в 3D- бродилки.

– Ага, эльф пятнадцатого уровня, даже в паспорт можно не заглядывать, – согласился ученый и подошел чуть ближе к незнакомцу.

– Друг, мы тебя освободим и поможем. Тебя как зовут?

– На колени! – прошипел пациент и грозно сдвинул брови. Затем стал биться затылком о подушку, брызгать слюной и брыкаться.

В этот момент послышался голос Лены из коридора:

– Максим, подойди сюда…

Сова вышел из палаты. Иван и Андрей тем временем продолжили беседу по душам с новым знакомым. Кузнецов сделал серьезное лицо и требовательно спросил:

– Есть ли орки и гномы в этой обители? И как твое имя, владыка?

Неожиданно в голове сумасшедшего что-то переключилось, он перестал буйствовать и ответил вкрадчивым голосом:

– Эльторгом звали когда-то меня. Но имя и подвиги покрылись пылью времен. Путь мой близок к концу. Откуда вы, странники?

Иван решил подыграть другу, заметив, что на таком языке псих становится более разговорчивым:

– Из Сибирилии держим мы путь. Но беда приключилась, и помощь нужна. Есть ли в чертоге твоем снадобья от хвори тяжелой?

Пациент закрыл глаза и замолчал. Его лицо стало словно каменным. Так продолжалось почти минуту, затем он посмотрел в потолок и ответил:

– Истари готовит зелье. Но колдовское снадобье найти не просто…

– Истори? И где найти нам сего мага, владыка? – почтенно уточнил Андрей.

– В белой хламиде, с глазами стеклянными… под сводами замка келья его, – сумасшедшей перешел на шепот, казалось он вот-вот уснет.

– Так-так… маг – это, походу, лечащий врач его. Дохлый номер. Надо искать склад, короче, – Воробьев сел на подоконник и положил обрез на колено.