Главарь повалился назад на кровать:

– Сапер, ты в лес, а на дорогу…

– Я поеду, – неожиданно отозвался Бак, – мой косяк, моя смена была. Шапи, Пушкина и Копыто возьму.

– Валите, только живым притащите, – устало ответил Беркут, и мужики разошлись.

Пока в поселке шли споры где ловить беглецов, Альберт Борисович, Таня и Додж почти без остановок пробирались по лесу, все сильнее отдаляясь от ненавистного места. На их удачу вещи в рюкзаке профессора остались нетронутыми, и путники могли освещать дорогу фонарем.

Беглецы шли медленно, напролом через дикую лесную чащу. Кусты и ветки деревьев цеплялись за одежду и царапали кожу, выпиравшие из земли корни словно норовили подставить людям подножку. Бродяги напрягали все силы, чтобы увеличить фору от погони, понимая, что каждая минута промедления может стоить им жизни. А то, что погоня обязательно будет, Хаимович не сомневался. Если бы сбежал кто-то другой, то Беркут мог махнуть рукой, но с Альбертом Борисовичем у главаря были личные счеты. Ученый знал, что бывший подопытный захочет вернуть его живым или мертвым, но лучше живым, чтобы самому помучить перед смертью.

Беглецы шли уже больше часа, когда луч фонаря уперся в заросли высокой крапивы. Пробираться через нее не хотелось, пришлось идти в обход. Профессор не умел заметать следы, он просто надеялся уйти от поселка как можно дальше, прежде чем выдвинется погоня. Если они заберутся в самую глушь, то найти их будет так же трудно, как иголку в стогу сена. Хаимович был почти уверен, что опытных следопытов среди соратников Беркута нет, а значит, покружив два-три дня по окрестным лесам, преследователи вернутся обратно. Вот только эти два-три дня им придется бежать, пока держат ноги.

Девочка остановилась и облокотилась на старую лиственницу:

– Сейчас-сейчас… я просто палец ударила…

– Таня, сегодня нам нельзя останавливаться, идем-идем…

Малышка всхлипнула, но заставила себя шагать дальше. Додж бежал рядом, радуясь, что, наконец, вырвался из вольера.

Только после рассвета Альберт Борисович разрешил остановиться на короткий привал. Они попили воды и съели немного хлеба с огурцами, которые Таня стащила вечером в столовой. Девочка пожаловалась на боль в ноге, и наставник быстро осмотрел правую ступню:

– Ударила? Сильно болит?

– Угу, ноготь… а еще мозоль…

– Погоди, у меня лежали в аптечке пластыри, – Хаимович покопался в рюкзаке, – держи. Сейчас поищем подорожник и приклеим его на мозоль, быстрее затянется.

Оказав в полевых условиях нехитрую медицинскую помощь, профессор поднялся на ноги и надел рюкзак. Лес тут стал не таким густым, и между кронами деревьев хорошо просматривалось чистое синее небо.