– Место новое, надо ухо востро держать. Я ночью подежурю, а тебя под утро разбужу. Если что, днем потом поспишь. Отдохнем тут денек, посмотрим, что вокруг еще есть.

Аромат горячего ужина быстро наполнил комнату, стало так уютно и спокойно, что даже Додж разомлел. Дым из трубы лениво поднимался в черное небо, на котором мигали мириады холодных звезд.

В доме оказалось целых шесть спальных мест, три двухъярусные кровати стояли вдоль стен. Альберт Борисович сел ближе к двери, а Таня устроилась в дальнем углу их нового жилища. Собака лежала в ногах хозяина, временами пес тяжело вздыхал, словно на что-то жалуясь. Профессор неторопливо пил черный чай из старой железной кружки, похрустывая овсяным печеньем.

Ночь прошла спокойно, наставник разбудил Таню уже около семи утра и сам отправился отдыхать. Ученый попросил растолкать его через пять часов, отвернулся к стенке и захрапел. Девочка выгуляла Доджа, посидела немного у реки и вернулась в дом. Когда профессор проснулся, около часа они бродили по окрестностям, но ничего примечательного не обнаружили.

Днем Альберт Борисович натаскал воды и растопил баню. Пока Таня мылась, он решил устроить девочке сюрприз. Хаимович раскрошил несколько упаковок печенья в небольшой кастрюле, залил сгущенкой, перемешал и спрятал. А вечером достал десерт, напевая под нос мотив «Хеппи бездей» и поставил лакомство на стол.

Таня с интересом заглянула в кастрюлю и удивилась:

– Ой, что это?

– Я же обещал, что будет у тебя День Рождения? Вот торт сделал, ты такого, небось, не пробовала никогда…

– Такого? Точно нет, – хихикнула малышка.

Додж вертелся вокруг стола и облизывался, тоже надеясь получить лакомство. В честь праздника Хаимович наложил собаке двойную порцию лапши с тушенкой.

– А тебе сколько лет? Восемь?

– Ага, во второй класс должна была пойти.

Альберт Борисович с трудом воткнул в плотный торт восемь свечек и зажег их:

– Задувай! И желание загадать не забудь.

Этот вечер стал одним из самых веселых для Тани за все время с начала эпидемии. Они болтали и смеялись с профессором до полуночи, строили планы на зиму и следующий год.

– Ну ладно, предлагаю завтра двигаться в путь. Подъем – в семь, выход – в восемь. Ты ложись спать, я еще подежурю пару часиков.

– Здесь так хорошо, – мечтательно протянула девочка, – даже уходить не хочется.

– Там еще лучше, потому что от людей дальше. И зомби там уж точно нет. Я же говорил, в крайнем случае, вернемся сюда.

Когда Таня уснула, ученый потушил все свечи и долго смотрел в окно, прислушиваясь к звукам снаружи. Лес жил своей ночной беспокойной жизнью. Рыба плескалась в реке, листва тревожно шумела, хруст веток и возня зверьков раздавались вокруг дома. Наконец, широко зевнув, Хаимович лег на ближнюю ко входу кровать, положил к стенке автомат и задремал. Один только Додж не спал в доме. Боксер полакал немного воды из миски, растянулся около печки и стал смотреть, как искры с тонкими языками пламени мелькают за заслонкой.