Брижит во всеуслышание возмутилась тем, что для того, чтобы собака не действовала ему на нервы во время экспериментов своим лаем, он перерезал ей голосовые связки. Экспериментатор подал в суд на Бардо и еще два журнала, употребившие в печати слово «истязатель», и, ко всеобщему удивлению, сумел-таки добиться 4 тысяч франков компенсации за моральный ущерб.

Но, в целом, общий счет складывается в ее пользу.

Когда одна французская фирма по производству очков, не спросив согласия Бардо, разослала по оптикам серию снимков, на которых она была изображена в очках, за этим немедленно последовал судебный иск.

Когда какой-то немецкий мебельщик выпустил несколько моделей стульев, спинки которых чем-то напоминали ее губы, Бардо, не раздумывая, выставила ему счет в 30 тысяч франков.

Когда одна газета высказала предположение, будто как-то раз Брижит, обнаружив на лице три морщинки, оборвала работу над фильмом в самой середине и немедленно сделала пластическую операцию, Бардо тотчас подала на обидчика иск в 25 тысяч франков.

Брижит привлекла к ответственности обозрение «Минута», «нагрев» газетчиков на 80 тысяч франков за то, что те опубликовали серию статей, в которых намекалось, будто свою кампанию по защите котиков Бардо начала исключительно из корыстных побуждений.

Та же участь постигла такие издания, как «VSD», «Жур де Франс», «Иси Пари», «Франс-Диманш», и «Л'Юньон де Реймс», за публикацию материалов о якобы имевшей место попытке самоубийства, что, если верить Бардо, не соответствовало действительности. Жиль Дрейфус, который к этому времени на протяжении целых 15 лет представлял в суде интересы Брижит не менее 150 раз, в январе 1987 года выиграл иск против одного французского автора, употребившего по отношению к ней слово «миф». Бардо это слово почему-то пришлось не по вкусу, и она отсудила в свою пользу 60 тысяч франков. Это представляется довольно-таки странным, поскольку Брижит, судя по всему, понравился общий доброжелательный тон книги, и к тому же слово «миф» в данном контексте вряд ли блещет оригинальностью.

Дважды — что, впрочем, на нее не похоже — она позволила эмоциям взять верх не только над собой, но и над своими близкими.

В начале 70-х годов Бардо приобрела новую квартиру в Париже на бульваре Ланн, что совсем рядом с Булонским лесом, решив при этом продать одну свою старую трехкомнатную квартиру на улице Клеман в 6-м столичном округе по соседству с рынком Сен-Жермен-де-Пре. Правда, возникла одна загвоздка — на тот момент в этой квартире жила ее сестра Мижану со своим мужем Патриком Бошо и восьмилетней дочерью Камиллой.